трудно: дурака закопали бы), а единственным официально разрешённым на мировом уровне русским националистом. Говорил он достаточно умные и дельные вещи – кривым языком и с оглядкой, но послушать его в любом случае стоит. К тому же и времена сходные: тогда тоже был застой, маразм и мерзость запустения.

Но продолжим. Что ещё нужно русским? Участвовать в русской жизни – и по возможности не участвовать в жизни нерусской. Первое важнее – но начинать нужно со второго. И – именно что «по возможности», потому что таких возможностей у нас мало. Но всё-таки. Например – увидев в телевизоре нерусские лица, особенно рассуждающие о русском народе, выключите телевизор. Если вам нечем заняться – посмотрите хороший голливудский фильм или западный сериал, они безвредны. Главное – не участвуйте в пиршестве стервятников-многонационалов, не слушайте их и не смотрите на них, не будьте их аудиторией… То же самое касается всех прочих их дел. Просто гнушайтесь этими людьми, как поганью. И при этом – старайтесь хоть немного, да поддержать русских людей. Например, увидели вы где-нибудь в интернете, как стая троллей-многонационалов клюёт какого-нибудь русского паренька – не пожалейте минутки, скажите выродкам, что вы о них думаете. Не нужно зависать и пререкаться, затратьте на это ровно минуту. Пусть им станет чуть-чуть хуже, а человек, на которого они напали, почувствует поддержку.

И как вывод: ищите своих. Русские сейчас как дети, потерявшие маму, тычутся туда, сюда, пытаются хоть где-нибудь найти помощь, совет, понимание или хотя бы участие и добрые слова для себя. Так вот: ничего этого нет и не будет. «Российская Федерация» нам не мать, а злая мачеха. «Мамы нет». Мы одни. У нас есть только мы сами, причём сейчас каждый русский отделён от другого русского расстоянием почти космическим. Поэтому не пренебрегайте ни одним поводом встретиться, собраться, попасть в русское общество.

Очень скользко

Я, вообще говоря, обычно пишу довольно осторожно, «в щадящем режиме». Не в том смысле, что лгу или что-то скрываю. Этого совсем нет; если уж я что-то говорю, то, значит, так и думаю. Просто есть вещи, о которых с посторонними говорить бесполезно и даже вредно – во всяком случае, без соблюдения некоторых предварительных условий и кондиций, касающихся техники безопасности и правильного обращения с полученными знаниями. Что, в свою очередь, предполагает известные обязательства слушателя… впрочем, неважно.

Однако иногда что-то показать можно. Особенно в нашей ситуации, вообще говоря, чрезвычайно скверной, но тем самым дающей нам всем некие экстраординарные, так сказать, права.

Что я имею в виду.

Большинство народов живут… как бы это сказать… не то чтобы неправильно. Даже, можно сказать, правильно они живут. По-разному и в разной степени, но всё-таки. В частности, потому, что их картины мира и ценности не слишком противоречат истине. Заметьте, я не говорю, что они истинны, это ни в коем случае не так. Они именно что не противоречат той истине, которая одна и которой обладают люди. От «правд народов» прийти к истине нельзя, там встроенные людьми предохранители, но и уйти от неё слишком далеко – тоже нельзя, по той же причине. Потому что те, кто живёт совсем уж неправильно, тот живёт плохо и недолго, ага-ага.

Но обречённым дают именно что ложную картину мира и ложные ценности. То есть именно что противоречащие истине. Ни в коем случае не так, чтоб прямо и откровенно: тут уже могут восстать базовые инстинкты, взбунтоваться подкорка. Яд должен быть сладким, предлагаемая обречённым картина мира и ценности кажутся в одной своей части возвышенной и прекрасной, а в другой – правдивой и честной. Фигня в том, что те, кто эту картину перед глазами держат – или вымирают, или прозябают в рабстве у других народов.

Русские находятся именно в таком положении. Поэтому всё, абсолютно всё, во что они верят (и во что не верят, причём последнее гораздо важнее) – идёт им во вред.

Это касается и реальных убеждений, и парадных ценностей, выставляемых напоказ. Потому что за любыми парадными благоглупостями всегда имеется хотя бы одно реальное убеждение – что эти благоглупости можно и нужно превозносить, потому что они защищают от чего-то реального и страшного. Человек, проповедующий то, чему сам не следует, всегда делает это из страха, причём не обязательно за себя лично (хотя чаще всего – именно за себя). Он надеется, что если все будут повторять эти благоглупости и хотя бы делать вид, что по ним живут, то начальство оценит такое хорошее поведение и не будет зверствовать слишком люто. «Будем хорошими – и выживем». Что, разумеется, не работает: не для того нам присаживали «хорошесть» именно в том варианте, который мы знаем.

Зато стремящемуся данные обстоятельства дают шанс кое в чём разобраться.

Дальше я настоятельно прошу (нет, не так – настоятельно прошу) не торопиться читать дальше, а сначала подумать, точно ли вам это нужно и интересно. Потому что, с одной стороны, ничего поражающего воображение я не скажу, никаких великих тайн пещеры Лейхтвейса или хотя бы секретов уринотерапии. Собственно, дальше – очень банальные вещи, на уровне «пять плюс семь равно двенадцать». Тем не менее понимание этих банальных вещей некоторым образом обязывает. Непонимание после ознакомления обязывает тоже. Не то чтобы очень, а всё-таки. Да, вопрос «а перед кем обязывает» – лишний. Sapienti sat [102].

Если просто взять какую-нибудь благоглупость, которую у нас считают ценностью, и попытаться построить прямое отрицание её, получится, скорее всего, какая-нибудь гадость в стиле «воруй, убивай, люби гусей». Более того, если к гадости присмотреться, то она, скорее всего, окажется чем-то из реальных ценностей, которые исповедует наш обречённый социум. Если же начинать с ценностей и убеждений реальных и пытаться отрицать их, мы, скорее всего, вылетим в область ценностей парадных. Кажется, что выхода нет. Тут торчит белый рог, а там чёрный, между двух рогов нам и ходить.

На самом деле ход есть. Вернее, два последовательных хода. На самом деле ходов четыре, но мы сделаем только те, которые со времён Декарта дозволены и профанам: нигредо и альбедо. Цвета не подключаем: для наших целей и этого достаточно.

Сначала берём парадную ценность. Желательно не сочинять формулировку, а найти её, в максимально парадном виде. И… нет, не отрицаем её, нет. Также non ridere, non lugere, neque detestari (не насмехаться, не оплакивать, не проклинать), как советовал оптических дел мастер. То есть, конечно, именно всё это и нужно проделать, точнее – без