— Участвовал когда-то, — поправил здоровяк парня. — В молодости, пока сухожилие не порвал…

— А сейчас вы спортом занимаетесь? — как банный лист прилип к нему Мишка.

— Редко, — взгрустнул бывший спортсмен. — Работы много. Я ведь участковым врачом работаю в детской поликлинике. Коллеги часто болеют. Врачи, знаете ли, народ не дисциплинированный, а я, как самый закаленный, всех заменяю и практически всегда бегаю по двум участкам. Как говорится, пашу за себя и за того парня. Скажи-ка мне, мальчик, в какой парадной находится квартира сто восемьдесят девять?

— Вот влип! — подумал Мишка. — Ждал врача тетку, а пришел врач дядька.

Ангелина сделала страшные глаза и мотнула головой — дескать, линял бы ты, парень, да побыстрее!

— Понимаете, мы с сыном здесь не живем, — пояснила она участковому. — Сами в гости приехали и, как на грех, машина забарахлила. Я отправила мальчика к подруге, чтобы он мужа предупредил, что мы задержимся. А вам какая квартира нужна? Извините, я номер не расслышала?

— Сто восемьдесят девятая, — повторил врач, на всякий случай сверяясь с карточкой пациента. — Я на этом участке первый раз, расположение домов по плану запомнил. Это ведь дом пять, корпус один?

— Абсолютно верно. У вас отменная память, — пела дифирамбы Ангелина, заговаривая врачу зубы и надеясь, что изобретательный парень использует выигранное время на поиски удовлетворительного выхода из положения.

— Раньше над каждым подъездом висели таблички с номерами квартир, а теперь на краске что ли экономят, не на всех домах номера нарисованы, — жаловался врач. — А с кодовыми замками вообще мука смертная: на холоде они замерзают, от дождя ржавеют. Бедные женщины-коллеги постоянно у дверей бьются. Мне-то что, я раз дернул — любой замок открывается.

— По-моему, — Ангелина посмотрела на часы, словно на циферблате была изображена подсказка, — квартира сто восемьдесят девять либо в этом, — она указала на свой подъезд, — либо рядом, — она ткнула пальцем в соседний подъезд. — Потому что нумерация квартир начинается с другого конца дома.

— Счастливо оставаться, — попрощался врач и к радости Ангелины направился сначала в соседний подъезд.

Ангелина забрала ключи у Светки, впрыгнула за руль, завела машину и стремительно вырулила со двора. Набрав по мобильнику домашний номер Мишки, она предупредила его, что врач вот-вот нагрянет.

— А я всю морду зеленкой вымазал, — поделился своим ноу-хау юный изобретатель. — Теперь меня не то что врач, родная мама не узнает.

— Да, Мишань, талантливый ты парень, — похвалила его Ангелина. — Смотри только с градусниками не напортачь! Сделай температуру градусов тридцать семь и пять, не больше, а врачу скажи, что аспирину наглотался, вот температура и упала.

— Не учите меня жить, лучше помогите материально, — отшутился Мишка. — У меня все схвачено, подменный градусник под подушкой, основной на стуле возле кровати, а сам я под одеялом.

— Удачи тебе, хитрец, — хихикнула Ангелина. — А билеты в кино с меня, за работу… Не противься, каждый труд должен быть оплачен, а то я к вам больше ни ногой. Тебе на последний ряд?

— Вы еще про это помните? — снахальничал Мишка. — Ой, звонок в дверь! Наверное, врач. Спасибо за билеты, берите на последний ряд и на последний сеанс! — трубка умолкла.

В отделе сувениров Ангелина задержалась надолго. Она и не предполагала, что какая-нибудь финтифлюшка из обожженной глины, которая на Бали стоила пару баксов, здесь продавалась втридорога, а точнее раз в десять дороже. Вот уж поистине права народная мудрость, гласящая, что за морем телушка полушка, да рубль перевоз. А жаба жадности душила. Ох как душила! Рука, отдававшая кровно заработанные деньги, тряслась, как у пропойцы, а мозг лихорадочно подсчитывал убытки, нанесенные сенбернаром-террористом.

Нет, Ангелина не была скупердяйкой и с удовольствием покупала себе дорогую одежду и туфли в модных бутиках. Она ценила комфорт и гарантии, выдаваемые знаменитыми фирмами, а к хорошему любой человек, как известно, привыкает очень быстро. И подарки для коллег она выбирала соответственно вкусу, цене и практическому назначению.

Проклиная Дика, Ангелина разорилась на девятьсот шестнадцать рублей и приобрела керамических черепашек для ароматических масел, сидящего в позе лотоса улыбающегося Будду-копилку и подсвечники в виде танцующих на цыпочках лягушек.

Продавщицы завернули сувениры в шуршащую бумагу, упаковали в подарочные пакеты, от чего статус, в общем-то, дешевых подарков, резко повысился, и безделушки сразу превратились в изысканные вещички. Это обстоятельство немного примирило Ангелину с несоразмерной тратой, и из магазина она вышла с гордо поднятой головой, прижимая к груди яркие пакеты.

Девчонки встретили отдохнувшую и загоревшую в тропиках коллегу визгом и аплодисментами, они даже на торт со взбитыми сливками скинулись. Еще бы! Ведь коллеги не знали, что свадьба Ангелины отложена на неопределенный срок, и считали, что умница и красавица Громова отныне — степенная, замужняя дама.

Но Ангелина не дала им времени на охи и ахи, торжественно раздала подарки, а отсутствие свадебных фотографий объяснила тем, что фотограф напился в зюзю и испортил единственный экземпляр пленки.

С места в карьер она принялась выяснять причины сорванной сделки и выяснила еще много интересных деталей, о которых умолчал сам Платон Платонович, его жена Виолетта Павловна и лечащий врач Сергей Семенович.

Оказывается, Машенька, отрекомендованная Ангелиной великолепному таможеннику Валерию Александровичу как двойник легендарной Мэрилин Монро, встречала Платона Платоновича на вокзале с электрички. После просмотра дома они договорились сразу же подписать бумаги, чтобы девчонки, не мешкая, начали процедуру оформления документов и закончили сделку до приезда Ангелины. Но едва электричка остановилась у платформы, к вагону тут же подскочили врачи с носилками, и Платон Платонович вместо агентства недвижимости отправился в больницу на машине скорой помощи. Не растерявшаяся Машенька прыгнула вслед за клиентом, назвавшись его родной внучкой, и всю дорогу слушала сбивчивый рассказ Платона Платоновича.

Он несколько раз отчетливо произнес имя Рюрик, причем с такой интонацией, будто имел в виду собственного сына, но Мария-то знала, что у Платона Платоновича детей не было. Потом он начал бормотать что-то о сокровищах, древних печатях, арабских серебряных дирхемах восемьсот девяносто восьмого года, боевых топорах, весовых гирях, глазчатых бусинках, серебряных перстнях-печатках и прочих археологических ценностях, якобы найденных в огороде Ольги Ивановны, дамочки, у которой он намеревался купить дом. Потом он стал описывать весьма любопытные камни, вырытые хозяйкой с того же огорода. Если приглядеться, на них можно увидеть кресты, лица и изображения животных. Платон Платонович твердил, что раскрыл тайну захоронения Рюрика и что великий князь покоится на дне озера подле Тайничной башни в Ладожском форте на Старой Ладоге. По его мнению, князь в золотом саркофаге, обложенный золотыми пластинами, возлежит