– Будто у меня есть выбор…

– Спасибо! Ты настоящий друг!

Гордо покидаю уборную в паре с Аристовым, успев позабыть об испорченной кофте. Добытое «доказательство» станет страйком в затянувшемся споре, где все лавры достанутся только мне.

До чего же утомила эта битва за первенство…

– Что из наказа «мы уходим» твои мозги не одолели? – рявкает Льдов, преградив мне путь. Его тон дерзок, пусть сам он выглядит расслабленным.

– Да кто ты такой, чтобы раздавать мне указы?

– Дай-ка подумать, – тянет издевательски, стуча пальцем по подбородку. – Твой бывший лучший друг. Некогда фиктивный парень. Сосед по лестничной площадке. Достаточно? Ведь я могу перечислять до морковкина заговенья.

– А как же «заноза в заднице»? – целюсь в Яна злостным прищуром. – По мне так, это главное твоё определение.

Ян лишь пожимает плечами.

– Что ж, тогда я поспешу его оправдать, – с ухмылкой произносит Льдов, затем берёт меня под локоть и тащит на выход. – Мы ещё не закончили, друг! Доиграем партию, как только я вернусь! – напоследок кидает он Святу.

Мне не послышалось? Он назвал его другом? Какого дьявола Аристов стоит как вкопанный и не спешит мне на помощь? И точно ли таблетки от головы я приняла сегодня утром? Ведь как не глюком это не назвать!

– Отпусти меня!

– Не вредничай, Лера. И не заставляй таксиста ждать, – хладнокровно проговаривает Ян, будто отец, уставший от капризов дочери. – Твои вещи уже в карете, осталось доставить недо-принцессу.

– С ума сошёл, Льдов? Мне нужно переобуться. Фокус как с арбузом здесь не пройдёт. Весь боулинг увешан камерами, – выдвигаю, как мне казалось, вполне резонный аргумент.

На что Ян устало закатывает глаза.

– Сказал же, что вернусь. И захвачу твои туфельки. А теперь заткнись.

Все попытки вырваться терпят неудачу, и спустя минуту я сижу в прогретом салоне такси и импульсивно надеваю куртку. Самодовольная улыбка Яна как острый смычок, играющий на оголённых нервах. Но недолго мелодии той мелодии быть.   

– В последний раз ты ведёшь себя так, будто я твоя собственность!

– Я сам решу, не маленький. И вспомни о манерах. Мы здесь не одни.

В знак подтверждения его слов, таксист с укором смотрит в зеркало заднего вида. Очередная победа Льдова подвигает на сдачу главного козыря.

– Не имеешь права. Нас больше ничего не связывает. Спор окончен, – мой смех походит на истерику. Отыскав в кармане мобильник, тычу экраном в Льдова. – Вот тебе доказательство! Ты проиграл!

Рассматривая кадр с сонным Адамом, Ян бровью не ведёт. На каменном лице ни один мускул не дрогнул.

Да что за дичь с ним происходит?!

– Отличный снимок. Ну и как Аристов в деле? – зевает он и, не дождавшись ответа, стучит по спинке водительского сиденья. – Остановите нам здесь.

Разочарованная вкусом победы, нагоняю Льдова уже на улице. Мне сложно поверить в его равнодушие. Мне больно в это поверить.

– Если хочешь знать, это была лучшая ночь в моей жизни! – хвалюсь чёрт знает чем, как та маленькая девчонка.

– Рад за тебя! – усмехается Ян, морщась от сильного ветра. – И чем же он тебя покорил? Умением снимать носки перед делом?

Колкие льдинки впиваются в щёки, подобно миллиону причин, чтобы прекратить бессмысленную войну.

Но отступать мы не умеем.

А ведь кому-то стоило попробовать.

– Он был прекрасен, – продолжаю лгать с выражением, то и дело обгоняя Льдова на лестнице. – Таким аккуратным, чувственным, нежным…

– Да ну? Свят и на такое способен?

– До сих пор не могу избавиться от сладкого головокружения, – во мне без аллюзий погибает актриса. – Как вспомню его сильные руки на своих…

– Так, ну хватит! – сдаётся Ян и, вцепившись в синтепоновые грудки, увлекает меня в угол площадки. – Меня сейчас стошнит от твоей брехни, – шипит он.

– Но я не лгу, – сбавляю пыл, под тяжестью сверлящего взгляда. – Не веришь, так спроси у Аристова, – предлагаю опрометчиво, всем сердцем надеясь, что он не сделает этого.

– Уже спросил, – стреляет Ян. – И его история получилась весьма увлекательной. На что ты только надеялась? Что я поверю в эту чушь? Окстись, Бойко. Я не первый год тебя знаю.

И вот он снова на шаг впереди. Очередной мой план разбился вдребезги.

– А этот год станет последним, – будучи поверженной, вбиваю колышек в покрытое льдом сердце.

– Что ты сказала?

В руках нет сил, но мне удаётся его оттолкнуть.

– Мы больше не друзья, – проговариваю с фантомным стеклом в горле.

Невозмутимость Льдова, наконец, поддаётся эмоциям. Парень явно сбит с толку, но прячется под маской гнева.

– Ты хорошо подумала? – переспрашивает он с вызовом.

– Нечего тут думать. Я всё решила.