его дом, мой взгляд воспринял его как просто часть мчащегося мимо нас пейзажа.Джордж припарковался, вышел из машины и, открыв мою дверь, протянул руку. С его помощью я вышла и он потянул меня к лифтам. Я ковыляла, спотыкаясь на своей больной ноге. Он замешкался, почувствовав сопротивление. Обернулся и вспомнил о причине задержки. Мун нахмурился, слегка наклонился и, подхватив меня, словно пушинку, на руки, понёс к лифту.В лифте тоже стояла тишина, прерываемая лишь нашим учащенным дыханием. Грудь Джорджа тяжело вздымалась под рубашкой и я предположила, что ему тяжело держать меня на руках. Я попыталась легонько оттолкнуться, чтобы Мун выпустил меня, но он ещё крепче прижал меня к своей груди.– Джордж, нет нужды нести меня... – начала я, но он снова перебил:– Роуз, пожалуйста, не брыкайся.– Но тебе тяжело.– Роуз, я сказал, что мне тяжело? – он хмуро посмотрел на меня.– Ты тяжело дышишь, – вкрадчиво пояснила я.– Это не из-за тяжести.В этот момент его взгляд как в замедленной съёмке заволокло туманом. Я поняла причину его тяжелого дыхания, она была зеркальным отображением моего. Я крепче сжала бёдра. Возбуждение – то, что держало нас в напряжении всю дорогу до его квартиры. Я прикусила губу, сдерживая вырывающийся всхлип. Он тихо гортанно рыкнул в ответ, наблюдая за моим ртом.Двери лифта открылись, отчего сердце забилось ещё быстрее, это была весть о приближающемся удовольствии. Джордж в четыре огромных шага преодолел короткое расстояние до своей квартиры и, не выпуская меня из рук, достал из кармана ключ и открыл дверь.Зайдя в квартиру, мы уже могли одним взглядом разжигать костры и питать города своей энергией. На моем теле все волоски стояли дыбом, меня потряхивало, я покрывалась потом от предвкушения.Мун поставил меня на ноги сразу за дверью, медленно закрыл ее и повернулся ко мне. Боже, такой напряженной прелюдии у меня не было ещё никогда. Ни с одним из мужчин я не испытывала такого желания, когда, кажется, от одного взгляда способна взорваться. Ну, или, как минимум, кончить. Он сделал шаг ко мне и поднеся руку к моему лицу, легонько провёл пальцами по скуле и подбородку. Я снова вздрогнула.– Роуз, – прошептал он, наклонившись к моему лицу, – ты мокрая?Я не смогла ответить, только сглотнула и внимательно смотрела на него. Он спускался рукой ниже между грудей, по животу. Затем, достигнув края сарафана, немного приподнял его и заскользил по ноге вверх к краю моих трусиков. Как только он добрался до них, начал легонько отодвигать кружево в сторону, а я замерла и задержала дыхание, потому что забыла как дышать. Я забыла своё имя и где нахожусь. Я помнила и понимала только одно: я так сильно нуждаюсь в нем, что все остальное не важно.Он проскользнул в мои трусики и довольно простонал.– Да, детка, ты готова, – он улыбнулся и добавил: – прости.– За что? – хриплым шепотом спросила я, стоя на подгибающихся ногах, пока он кружил пальцами по моей киске.– За то, что произойдёт дальше.Это было последнее предупреждение, обработать которое мой мозг не успел. Мун резко развернул меня и прижал лицом к стене. Сам он прижался сзади и хрипло спросил:– Роуз, ты любишь эти трусики?– Да, – решила немного подразнить я, уже зная, к чему все идет. Но мой дрожащий голос выдавал волнение и предвкушение.– Я куплю тебе новые, – прорычал он, смял мои трусики в руках и разорвал их.– Детка, скажи, что ты на таблетках и чиста, – умоляющим тоном просил Джордж, расстегивая брюки.– Да, – выдохнула я. – В наш первый раз у тебя не возникло такого вопроса.– В наш первый раз я не думал. Я чист, – быстро добавил он. В голосе была слышна улыбка. – Тебе не больно стоять?Несмотря на то, что одна нога стояла на носочке из-за дискомфорта в ней, мне было удобно. Да мне было бы удобно сейчас и на голове, только бы быстрее он оказался во мне.– Нет, Джордж, поторопись, пожалуйста.Я услышала смешок за спиной и сама улыбнулась. Но этот смех не стал расслабляющим, вокруг нас по-прежнему потрескивал воздух.

Он поднял мой сарафан и уложил подол на пояснице, перед этим надавив ладонью между лопаток и заставив прогнуться. Джордж делал все медленно, как будто проверял границы моего терпения. Я ерзала и тряслась, не в силах выдержать этого промедления.– Джордж, пожалуйста, – умоляюще простонала я.– Шшш, девочка, – прошептал он, поглаживая мои обнаженные ягодицы, след от его ладоней прожигал мою кожу, мне было одновременно жарко и холодно. – Тихо, моя сладкая, я дам тебе все, что захочешь. Но потом. Сейчас все для меня.Меня немного сбили с толку его слова. Я была уверена в том, что получу удовольствие, так почему он думал, что это только для него?Я стояла молча, продолжая тихо всхлипывать, когда он гладил ягодицы, бедра, ноги, легонько касаясь моей влажности, пробегая пальцами по комку нервов.Затем он наклонился к моему уху и прорычал:– Для кого ты такая мокрая, Роуз?– Ахххх, – только и смогла ответить я, когда он двумя пальцами вошёл в меня и начал медленно толкаться ими.– Роуз? – спросил он настойчивее.– Что? – выдохнула я.– Я задал вопрос, ты должна ответить.– Какой... ммм... вопрос?– Для кого ты так течёшь, детка?– Для тебя, – ответила я, едва сдерживая крик. С каждым моим вдохом Джордж наращивал интенсивность.– Имя, Роуз.– Джордж! – выкрикнула я, чувствуя жар, растекающийся по позвоночнику и злость от того, что он не давал мне возможности насладиться им.– Хочу, чтобы ты чаще кричала его.Он отстранился, вытянул из меня пальцы и взял меня за талию, наклоняя ниже так, чтобы я сильнее прогнула спину и стояла со вздернутой кверху попкой. Я была так покорна с ним, как ни с кем прежде.– Готова? – резко спросил он.– Да, – я едва успела выдохнуть короткое слово, как он ворвался в меня на всю длину.Где-то внизу живота меня пронзила боль. Я задохнулась.– Джордж! – выкрикнула я.– Да, детка, – простонал он, начиная двигаться.Я вцепилась в его бёдра, отталкивая.– Остановись, мне больно.Он замер, обнял меня и опустил одну руку к клитору, ласково кружа по нему пальцами, но ничего не ответил. От его ласк мое тело снова расслабилось и Джордж возобновил движение. Только на этот раз медленнее, давая мне возможность привыкнуть.– Роуз, сладкая, как же хорошо внутри тебя. Ты такая вкусная, тугая, горячая, – шептал он мне