затруднительном материальном положении, он может быть уверен, что к нему обратиться японский агент или лично или через китайского посредника с предложением найти денежные средства… Чаще всего делается предложение чиновникам заключить большой заем в Японии для осуществления тех или иных общественных работ; эти займы гарантируются местными налогами или концессиями. Таким образом, китайские чиновники нажили громадные суммы денег. В результате Китай разоряется благодаря подкупности своих чиновников, а Япония захватывает экономически Китай и подготавливает будущему полную опеку и контроль над китайским национальным хозяйством»[751].

«Большое количество предметов японской промышленности проходит минуя китайские таможни». Япония организует контрабандную доставку опиума, — продолжал Головин, — предоставляет «займы и вооружения различным китайским генералам, выросшим, как грибы на нездоровой почве затянувшейся внутренней смуты, Япония не дает возможности установить единое прочное китайское правительство. Она раздувает вражду, возникшую с начала революции между Югом и Севером Китая»[752]. Во время Первой мировой Япония захватывает немецкие колонии в Китае и предъявляет китайскому правительству «21 требование», секретная часть которых по сути превращала Китай в японский протекторат[753]. США вступая в Первую мировую войну, декларируя принципы неделимости Китая, «открытых дверей», одновременно признали … «специальные права» Японии в Китае. Япония восприняла этот жест, как предоставление ей полной свободы рук.

Но мировая война закончилась и США вернулись в Азию, где оказались на грани войны с Японией. Предотвратить ее должна была Вашингтонская конференция. Цели последней, по мнению Головина, заключалась в ослаблении позиций Японии в Китае[754], однако Вашингтонская конференция ничего не дала: «Драма и комедия мировой истории не изменилась от переноса ее на другую сцену»[755].

Япония уже не могла остановиться. Взрывная индустриализация островного государства почти полностью обеспечивалась за счет экспорта. Всего за 30 лет с 1877 по 1907 гг. объем внешней торговли вырос почти в 20 раз с 50 млн. до 927 млн. йен. Любая приостановка в экспорте-импорте товаров могла привести к катастрофическим последствиям. Но пока Японии везло — Первая мировая война стала для нее манной небесной. Общий объем ее внешней торговли более чем удвоился по сравнению с 1914 г. и достиг в 1919 г. 4 280 млн. йен.

Золотая наличность казначейства с 1914 по 1918 гг. выросла более чем в 5 раз с 300 млн., до 1 600 млн. йен. Капитал, вложенный в развитие промышленности за 1914–1918 гг., достиг 3 млрд йен. Годовые дивиденды в промышленности и на транспорте достигли 60 %. Японские миллионеры раньше считались единицами, к концу войны их количество подходит к десятку тысяч[756]. Однако, замечал Головин, «богатеют казна и капиталисты…, народные массы не только не разбогатели, но обеднели». Прилив золота в страну удорожил стоимость жизни, цены на предметы первой необходимости выросли на 250–300 %, месячная стоимость жизни с 1914 по 1920 гг. выросла более чем в 3 раза. «Между тем зарплата выросла незначительно». Окончание войны и послевоенный кризис 1921 г. привели к резкому сокращению экспорта и всего товарооборота Японии, «число потребных для промышленности рабочих сократилось с 1919 к 1921 г. на 40 %». Резко повысилось напряжение в обществе, начались рабочие беспорядки «чего ранее Япония не знала»[757].

Япония стала быстро терять внешние рынки сбыта: всего за два послевоенных года ее экспорт в Китай и США сократился почти в два раза. Мало того, Европа и США вводят протекционистские таможенные пошлины против дешевых и некачественных «едва терпимого уровня» японских товаров[758]. С другой стороны ударом явилось запрещение США вывоза стали в 1917 г., которое продемонстрировало всю зависимость экономики Японии от импорта. Импорт сырья и продовольствия являлся для Японии уже даже не средством развития, а — выживания.

Говоря о другой проблеме — перенаселении Японии, Головин уподоблял ее «котлу, в котором возрастает внутреннее давление и в котором неминуемо произойдет взрыв…»[759]. Экспансия Японии в южном направлении Тихого океана, для вывоза избыточного населения, по его мнению, становилась неизбежной. В 1924 г. Головин приходил к выводу об объективной неизбежности войны Японии против США, а адмирал А. Бубнов указывал на объект первой атаки «Pearl Harbour»[760]. Но прежде, чем Япония начнет войну с США, она будет вынуждена обеспечить себе сырьевую базу, которую может добыть только в Сибири и русском Дальнем Востоке[761]. Кроме этого отмечает Головин Россия остается открытым тылом Японии, по его мнению, достаточно всего десятка европейских корпусов и Китай поднимется против Японии. Для европейских корпусов, это был слишком длинный путь, были силы и поближе, например в России.

Мало того, Головин приходил к выводу, что «при современной силе и состоянии флотов Америки и Японии, у первой нет никаких шансов на победу в западном бассейне Тихого океана»[762]. «С.-А. Соединенные Штаты могут победить Японию только с помощью России» (выделено в оригинале)… Сильная же, хотя бы и миролюбиво настроенная Россия одним своим присутствием у берегов Тихого океана может явиться помехой для агрессивных планов Японии».

«Стратегия диктует Японии», — приходил к выводу Головин, — предупредить Россию захватить русские железные дороги и пароходство по Амуру[763]. «Наиболее отвечает интересам Японии создание к востоку от Байкала буферного государства». На Вашингтонской конференции Япония уже пустила пробный шар, заявив о своем «мирном проникновении» в Сибирь[764].

По мнению Головина у России было две возможности — мир и дружелюбное соседство с Японией, что гарантировало бы последней тыл и ресурсы, на пути ее расселения в Тихом океане. Либо союз с США против Японии, однако, приходил к выводу Головин «общественное мнение Соединенных Штатов на такую войну с Японией не пойдет»[765]. Но не обязательно воевать самим, белогвардейский генерал Головин считал, что Америка «предполагает использовать СССР в роли мавра, которого, после того, как он исполнит свое дело, можно заставить уйти»[766].

В сентябре 1931 г. Японские войска вторглись в Маньчжурию, и Китай обратился в Лигу Наций, указав на нарушение Японией статьи 11 Лиги, с просьбой о помощи. О реакции США на обращение, в отчете НКИД сообщалось: «Американские правительственные круги считают, что китайцы не обеспечивают порядка в Манчжурии, что роль японцев там благодетельна. В пользу Японии активно действуют крупнейшие капиталистические группы САСШ, в частности фирма Моргана…»[767]. Сама «Япония, — сообщал весной 1932 г. сенатор Роджерс, — полностью находится под контролем милитаристских групп. Ее поведение в точности напоминает образ действий Германии в 1909 и 1912 гг.»[768].

В 1932 г. Япония окончательно аннексировала Маньчжурию и создала там марионеточное государство Маньчжоу Го. «Я все более и более убеждаюсь, — откликнулся на этот