– Ндэ? – саркастично скривился Дед. – А по уставу такую толпу как гонять? Кто армейскую дисциплину прививать будет? Вы, что ль? Или я похож на грёбаного Торопыжку?

– Нет, наверное, – с неловкостью пожал плечами Первый.

Огонёк перевёл непонимающий взгляд с одного на другого, отряхивая бриджи от остатков земли.

– В таких темпах будет не штаб, а цирк какой-то, – горько вздохнул военный.

– А как вы раньше справлялись? – поинтересовался Первый.

– До вас их столько не было, – посетовал Дед. – Может, это вы их сюда трюками своими заманиваете?

– Ну, я… – замялся юноша.

– Да чего уж, – махнул рукой солдат. – Одно хорошо – числом салаги давят пауков, которые тоже что-то повадились.

Первый с Огоньком обменялись тревожными взглядами.

– Да и хрен бы! Прорвёмся, – заключил военный. Ладно, делайте дальше, что задумали. Ежели чего случится, сразу говорите.

Он коротко отсалютовал ладонью у лба и пошёл в сторону беговой дорожки. Первый задумчиво поглядел ему вслед.

– Ты в штаб? – спросил Огонёк.

– Ага, – кивнул Первый.

– Я с тобой.

– Снова решил ко мне в голову залезть?

– Не, чипсов хочу.

***

– Как раз о тебе вспоминал, – произнёс Воин.

Первый открыл глаза, застав спецназовца сидящим на краю обрыва и смотрящим вдаль. Юноша подошёл к нему, но замер в паре метров позади, опасливо глядя в пропасть. Оно, конечно, иллюзорное, но всё равно жутковато.

Он присел на землю и пододвинулся ещё на метр в сторону края.

– Как ты мог обо мне вспоминать? Ты же у меня в голове, – возразил Первый.

– Пожалуй, ты прав, – усмехнулся Воин.

Юнец поднял голубые глаза на его профиль. Если бы не шрам через всё лицо, он мог бы назвать его выражение отчуждённым или даже мечтательным.

– Какой-то ты в этот раз странный, – пробормотал Первый, переводя взгляд на закат и теребя пальцами край клетчатой рубашки.

С тех пор, как Огонёк привлёк его внимание к горизонту, наблюдение за далёкой границей неба и земли стало по-особенному приятным.

– Не терпится улучшить способности? – спросил Воин.

– Само собой, – кивнул юноша.

– Понимаю. Что ж, начнём, – произнёс боец, поднимаясь на ноги.

Они отошли от края пропасти и встали напротив друг друга. Воин обвёл Первого внимательным взглядом.

– Ты освоил все механизмы активации и применения способностей. Теперь тебе остаётся только оттачивать технику и придумывать что-то новое, – произнёс боец и посмотрел прямо в глаза собеседнику. – Последнее, что я должен тебе преподать – умение двигаться вперёд без наставников и защитников, полагаясь на свои ум и волю.

Первый непонимающе уставился на Воина. Затем его осенило. Он тут же вжал голову в плечи и настороженно спросил:

– То есть, теперь я всё должен делать в одиночку?

– Нет, не должен. У тебя есть союзники, которым ты доверяешь. Действуй вместе с ними, – объяснил Воин. – Но от моего образа тебе пора отказаться. Я больше не должен появляться здесь.

– Но ты же сам говорил, что чудовища не суются сюда благодаря тебя, – возразил Первый.

Идея Воина ему откровенно не понравилась. Но подсознательно он уже начал понимать бессмысленность возражений. И от этого в груди расползлась тяжёлая тоска.

– Для чудовищ ты теперь опаснее, чем я при жизни. Тебе больше не нужна моя опека, – спокойно продолжил боец. – Мой образ был необходим, чтобы ты восстановил потерянную силу и обрёл уверенность, чего мы и добились. Теперь моё присутствие здесь лишь помешает твоему росту – ты будешь опираться на меня там, где должен брать всё в свои руки.

– А ты не можешь остаться, чтобы просто говорить со мной? Не учить, не объяснять. Что плохого в общении? – жалобно возразил Первый.

– Для этого ты можешь просто вспомнить обо мне. Это ведь даже прощанием не назовёшь. Как был в твоей памяти, так и останусь, – Воин покосился на закат. – Пойми, я ведь тоже часть твоего сознания и твоей силы – ты невольно создал меня как необходимый защитный механизм. Но на это тоже тратится твоя энергия, которую ты можешь использовать, чтобы защитить себя и других от реальных угроз.

– Да, ты прав, – тихо ответил юноша.

Он опустил взгляд, ощущая подступающий к горлу ком.

– Не-не-не, это не так делается, – покачал головой Воин. – Ты должен отпустить меня со спокойной душой. Если будешь чувствовать себя одинокой жертвой, ничего не выйдет.

– И как это сделать? – процедил сквозь плотно сжатые зубы Первый. – Это ни разу не весело.

– Помнишь, что сказал тебе Дед?

– О чём?

– Эх ты… – усмехнулся Воин. – «Не забывай, что ты мужчина. Поэтому любое решение поставит тебя перед ответственностью, от которой нельзя сбегать».

Первый вспомнил эти слова. В своё время они вдохновили его, пробудили решительность.

«А это справедливо только для мужчин?» – на секунду задумался он.

– Никакой трагедии не происходит, – продолжил боец. – Ты просто берёшь дело в свои руки. Да, шансы облажаться возрастут, и винить придётся себя. Но только так ты сможешь найти правильное решение и будешь готов идти дальше.

Юнец шмыгнул носом и кивнул. Он запустил руки в свои светлые волосы и взлохматил себе шевелюру. Затем тряхнул головой и поднял на собеседника решительный взгляд.

– Спасибо, – произнёс Первый.

Воин склонил голову набок, затем прыснул и коротко посмеялся.

– Ты в курсе, что благодаришь сам себя?

– Значит, есть за что, – улыбнулся юноша, пожав плечами.

– И не поспоришь. – Воин протянул руку. – Ну, давай. Рассчитываю на тебя.

– Я не подведу.

Первый размашисто хлопнул по ладони бойца, сцепив её крепким рукопожатием.

***

Проморгавшись, Первый заметил сидящего рядом Огонька. Пацан залез рукой в цветастый шуршащий пакет и достал очередную порцию чипсов.

Пушистый белый зверёк запрыгнул на столик перед диваном и уставился на рыжего маленькими чёрными глазками. Огонёк с интересом взглянул в ответ. Он отвёл в сторону руку с маленькой стопкой чипсов, существо посмотрело туда же.

– Хочешь? – спросил Огонёк, протягивая зверьку угощение.

Пушистый комок пару раз ткнулся в хрустящее угощение, коротко пискнул и упрыгал прочь.

– Наверное, и вправду вредно, – пробубнил рыжий, разглядывая чипсы. – Ну и ладно.

Он сгрыз пряное лакомство и снова сунул руку в пакет.

– Может, это потому, что у него нет рта? – предположил Первый.