– Только троньте ее – ничего для вас делать не буду! До смерти забейте – не буду!

– Ее? – донесся до него воркующий голос дамы. – Любопытно. Это твоя подружка?

Варка похолодел, поняв, что проболтался.

– Сестра! – рявкнул он, костенея от ненависти и сознания полной беспомощности. Жданку он не видел, и держали его очень крепко. Не разогнуться. Перед глазами метались лишь свесившиеся на лицо волосы да мраморные квадраты пола. – Есть-пить не буду! От жажды сдохну, на поясе повешусь! Будет вам праздничек!

– Какая прелесть, – умилилась дама. – Прямо как в старые добрые времена. Дорогой мой, может быть, ты все-таки крайн?

– Не-ет! Я дракон! Щас превращусь – не обрадуетесь!

Где-то рядом отчетливо фыркнула Жданка. Варку слегка отпустило. Раз фыркает, значит, ничего страшного ей не сделали.

– Драконы, они вроде покрупнее будут, – с сомнением пробасил какой-то стражник.

– Обоих в Витражную, – негромко приказал мужчина. – Не бить. Обращаться мягко. Кто испортил ему лицо – ответит.

– Дык я легонько. Он же бросался как бешеный, – раздалось над Варкиной головой.

– Чтоб вы все сдохли! – с наслаждением сказал Варка.

* * *

– Вар, что это было?

– Не знаю. Ничего не понял. Вроде бы им до зарезу нужен крайн, и они почему-то хотели, чтоб я был он.

– А зачем им крайн?

– Откуда мне знать?

– Вар, а ты точно не…

– Дура. Курица безмозглая.

Помолчали. Варка злился. Жданка делала вид, что обиделась на курицу.

Витражная комната, высокая и холодная, тонула в изменчивом полумраке. При свете огня, едва тлевшего в непомерно большом камине, тускло мерцали оконные витражи в глубине узких, вытянутых вверх ниш. Окна располагались намного выше Варкиного роста.

Огонь для них разложили, но есть не дали. То ли нарочно, то ли просто забыли в суматохе. В пустом Варкином животе одиноко блуждали липкие остатки пирожного.

Они сидели на полу перед очагом, для тепла привычно прижавшись друг к другу. Никакой мебели, кроме нескольких деревянных складных табуретов, в комнате не было.

– Вар, выходит, они тебя на службу взяли.

– Не буду я им служить. Ты чё, не поняла? Они же тебя убить хотят. Чтоб не болтала.

Жданка вздохнула.

«Будешь, – подумала она, – никуда не денешься».

Несмотря на свои двенадцать лет, она очень хорошо разбиралась в людях. Эти двое в парадном зале были из самых страшных. Холодные и опасные, как хищные рыбы в мутной речной воде. Такие сильнее всех, потому что для них нет запретов. Все будет, как они захотят. Ее убьют, а Варку сломают. По-настоящему-то его еще ни разу не били. Случайные драки не в счет. Можно бить так, что не останется никаких следов. Бить сутками… неделями…

Жданка съежилась. Не… Отсюда не убежать. И в голове ни одной мысли. Даже не страшно. Только как-то пусто, словно все уже кончилось.

Варка задремал, уткнувшись в ее колени. Жданка глядела на огонь, вспоминала прекрасного крайна. Были бы целы крылья, прилетел бы, как тогда, в башню. Были б у Варки крылья…

– Жданка, проснись! Проснись, говорю! Нашла время…

– Да не сплю я… Чё, поесть принесли?

– Нож не отобрали? – горячо зашептал Варка.

– Не-а, – зевнула Жданка. Нож был привязан у щиколотки под тройным слоем толстой портянки.

– Давай сюда.

– Зачем, Вар?

– Давай-давай, не рассиживайся! Слышь, тихо как? Третью стражу недавно отбили. Самое глухое время. И пояс снимай. Снимай, говорю. Отвернулся я.

– А деньги куда?

– Плевать на деньги!

– Хочешь часовых подкупить, а не выйдет – зарезать?

Варка, хмыкнув, вытряхнул деньги из пояса.

– Как же, плевать, – проворчала Жданка, собирая монеты и тщательно увязывая их в угол подола своей безразмерной рубахи.

Тем временем Варка, располосовав пояс вдоль, связал половинки надежным рыбацким узлом и принялся, раздраженно фыркая и отпихивая с лица мешавшие волосы, пристраивать к концу получившейся короткой веревки нож. Очаг догорел, и работать приходилось почти на ощупь, хотя наверху бледно светились узкие полосы окон. Над Трубежем взошла ясная морозная луна.

Закончив работу, Варка сильно подергал нож, привязанный посредине, между рукоятью и лезвием, остался доволен и, стараясь не шуметь, поволок широкий неудобный табурет к угловому окну. Послушная, но озадаченная Жданка, пыхтя, потащила второй. Под окном Варка взгромоздил табурет на табурет, шепотом приказал Жданке держать, утвердился наверху шаткого сооружения и швырнул нож в по-прежнему недосягаемую глубокую оконную нишу. Громко звякнуло стекло. Варка замер. Жданка втянула голову в плечи.

Все тихо. Никакого топота. Никаких воплей. Варка подергал за конец веревки, и нож с легким лязганьем съехал к нему в руки. Варка выругался и попробовал снова. На этот раз нож вывалился по ту сторону рамы, зацепился за что-то и застрял плотно. Варка подергал за веревку, повис на ней – веревка держала. В одну минуту он подтянулся, ввинтился в узкую нишу, закрепился на покатом подоконнике.

Скоро по скату подоконника заскользили осколки стекла. Жданка предусмотрительно ловила их в подол рубахи, так что удалось обойтись без звона и грохота. Варка возился долго, не раз порезался.

Витражное стекло крепилось на тонкой проволоке, избавиться от которой было труднее всего. В ожидании очередного куска Жданка подставляла уже выломанные осколки под тусклый лунный луч, пыталась понять, что там было, на витраже. Край золотого плаща… тонкая рука… а это кружевное, белое… неужели кусок крыла?

– Все, – приглушенно раздалось сверху, – давай сюда.

Жданка пристроила осколки под стеночкой, вползла на шаткое сооружение из двух табуретов и уцепилась за веревку. Сооружение закачалось, твердо намереваясь рассыпаться с жутким грохотом, но почему-то не упало.

В оконной нише Варки не оказалось. Прекрасный витраж был безжалостно выломан. В дыру заглядывала луна. Жданка осторожно высунулась и ахнула. Вдали, в лунной тени чернели какие-то крыши, а далеко внизу беспощадно сверкала покрытая инеем брусчатка мощеного двора. К счастью, тут появился Варка. Вышел из-за угла по тянувшемуся под окнами карнизу, на котором едва помещалась его босая ступня. Куда делись новые валенки – неизвестно.

– Вылезай, – приказал он.

Жданка отчаянно замотала головой.

– Ты чего? – искренне удивился Варка. – Тут недалеко, до угла только.

Жданка зажмурилась:

– Я высоты боюсь.

– Дура! Какой высоты… Всего-то саженей десять, – возмущенно зашипел Варка.