Я сидел и не слушал увещеваний старого и очень осторожного охотника. Пусть в этот раз Валера заведует нашей безопасностью, хотя с его бесшабашностью эта задача рано или поздно все равно ляжет на мои плечи. Но пока я не хотел ей заниматься. А потому просто сидел и смотрел в бесконечно темное небо, где горели мириады звезд. И вдруг вспомнил странную песню неизвестного мне исполнителя: «Но сиянье обрушится вниз, станет твоей душой». Не их ли сияние имел ввиду автор? А все таки интересно, куда попала наша Луна? Где она сейчас и что там делает? Возможно, кто-то сейчас так же как и я смотрит в небо и не понимает откуда взялось это небесное тело на орбите его Земли. А может она просто движется в практически пустом межзвездном пространстве и не может найти себе что-то тяжелое с чем сможет образовать стабильную систему с общим центром масс. Хотя, если верить информации Ивана, там, где она сейчас, было что-то такое же массивное. Пусть даже в виде энергии. Это кстати, до чертиков много энергии. Прямо скажем, без видимой массы, в результате обмена, мы должны были получить очень высокоэнергетические структуры в свое распоряжение. Даже если учесть энергию энтропии. Эти структуры должны выть очень организованными. Выплеск хаотичной энергии был бы заметен. Хотя, не исключаю, что та вспышка, ослепившая всех наблюдателей на некоторое время, и была, по крайней мере, частью пришедшей в наше пространство энергии. Но у меня вопрос, можно ли оценить насколько яркой была бы вспышка если всю массу Луны разом перевести в энергию. Что-то мне подсказывало, что мы видели несопоставимо малую ее часть. А значит высокоэнергетические сверхорганизованные структуры отменять нельзя. Осталось узнать, что же это такое.

Вскоре нас позвали внутрь и мы охотно покинули насиженное место ради праздничного ужина. За едой практически не разговаривали, все, что должно было быть сказано, уже прозвучало. Легкие подтрунивания друг над другом и беседы ни о чем не в счет. Мне казалось, все ждут возможности скорее встать из-за стола и пойти спать, затягивать посиделки желания не было. Завтра предстоял трудный день. Вначале мы должны были долететь до военной базы и заправить самолет. Маша пообещала поговорить с комендантом, чтобы пришедшим с письмом от ее имени оказали любую необходимую помощь. Письмо она написала еще днем и за ужином вручила его Вике. Помимо прочего мы договорились, что если не вернемся через десять дней, значит у нас что-то не заладилось. Один из вариантов — мы не смогли долететь в нужную точку при возвращении. Все же летать без навигационного оборудования было не так просто, да и погода могла подвести. На этот случай ребята, обратившись на базу, должны были получить в свое распоряжение катер береговой охраны с командой и начать прочесывать берег в поисках места нашей посадки. Много каких еще вариантов развития событий было оговорено, но предусмотреть все не возможно, так что нам оставалось полагаться на летные навыки нашего пилота и волю случая.

Когда все закончили с приемом пищи, Валера взял было слово в попытке произнести что-то подобающее случаю, но не смог связать и пары слов. В итоге, махнув на это рукой, он произнес только: «Ну, вы и сами все понимаете». На этом торжественная речь, воспламеняющая наши сердца и сподвигающая нас на подвиг, была окончена так и не начавшись. Посидев еще пару минут, все потихоньку стали расходиться. Сначала ушел Николай Иваныч, о чем-то тихо вздыхая. За ним потянулись Иван с Юлей, по прежнему ночующие в машине. А за ними и мы разошлись по своим комнатам.

Момент требовал от меня сексуальных подвигов перед длительным расставанием, но я так нервничал, что был не в состоянии что либо делать. Вика пожалела меня и, ограничившись только долгими поцелуями, уснула у меня на груди. При этом она уперлась мне в бок коленкой, что не давало уснуть, но я даже не пошевелился пока не вырубился.

Сны мне не снились, что было, на мой взгляд, хорошим знаком. Проснувшись поутру от того, что на кухне кто-то начал греметь посудой, я осторожно перевернул Вику на другой бок. Она так и спала всю ночь на моей груди, хотя мне всегда казалось это невозможным. Моя попытка тихо встать, не увенчалась успехом. В момент моего бегства из комнаты я был застигнут у самой двери.

— Ты уже проснулся? — сонно спросила она.

— Да, кто-то уже встал и шарит на кухне. У нас полтора часа до вылета.

— Значит у тебя еще есть время вернуться в кровать и поваляться со мной немного, — уже более бодро проговорила Вика.

Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Залезая обратно под одеяло, я вдруг случайно заметил, что на ней нет ничего кроме тонких трусиков. Когда успела все снять ума не приложу. Увидев мое удивление, она улыбнулась и подцепив кончиками пальцев за края медленно стянула с себя последнее, что на ней было. Против такого я устоять не мог. Да и не один мужчина не смог бы. Я взял ее грубовато, но с чувством. А потом, отдавшись в ее руки, довел до финала и дошел до него сам. Мы лежали и молчали некоторое время, просто поглаживая друг друга. Слова сейчас были лишними.

Наши провожатые выстроились вдоль края взлетной полосы, когда самолет покатил по ней на место старта. Перед пультом управления располагались два кресла, но Маша отправила Валеру со мной на пассажирские сиденья, чтоб не мешал. Между кабиной и салоном не было никаких перегородок, просто немного свободного пространства для удобства посадки в самолет. Приготовившись к взлету, наш пилот оглянулась и приветливо махнула нам рукой, дав отмашку «на старт». За иллюминаторами замелькала зелень, едва различимая в предрассветном сумраке, и меня вдавило в кресло. Перед тем как самолет резко пошел вверх, я успел заметить машущих нам на прощание друзей.

Как ни странно звук винтов был едва слышен, что давало возможность спокойно общаться, чем мои товарищи незамедлительно и занялись, как только Маша, одной ей известным способом, опередила верное направление и закрепив штурвал, присела в соседнее с нами кресло.

Я же предпочел смотреть на проплывающие под крылом облака, образующие причудливые белые замки, загадочно подсвеченные восходящим солнцем. Дорога до военного аэродрома на базе должна была занять чуть больше часа с учетом взлета и посадки. Мы летели уже около сорока минут, и Маша снова перешла в кресло пилота для контроля посадки и ответов