Шрифт:
Закладка:
Следующее прошение: «Господи Вседержителю, Боже отец наших (это слова из 3-й главы [стихи 26, 52] Книги пророка Даниила; молитва троих отроков – Седраха, Мисаха и Авденаго начинается именно с такого обращения к Богу: «Боже отцов наших»), молим Ти ся, услыши и помилуй». И дальше: «Помилуй нас, Боже, по велицей милости Твоей» (это слова из 50-го псалма). Итак, обращаю ваше особое внимание на библейскую природу первых трех прошений сугубой ектении. Эти три прошения возвращают нас во времена ветхозаветной Церкви, включают нас в то богослужение, которое сами святые апостолы совершали, опираясь на священные книги Ветхого Завета. «От всея души и от всего помышления» исходят наши молитвы. Эта молитва – не простая формальность; это не уста, это распахнутое сердце наше обращается к Богу.
Следующее прошение сугубой ектении – о правящем архиерее, а в современных служебниках – о Святейшем Патриархе или правящем архиерее и всей во Христе братии нашей. «Еще молимся о Великом Господине и Отце нашем Святейшем Патриархе Алексии, и о Господине нашем… (если литургия совершается вне города Москвы, то поминается правящий архиерей, в Москве поминается только Святейший, потому что именно он является правящим архиереем нашего города. – Г.Ч.), и о всей во Христе братии нашей». В современной практике хор трижды отвечает: «Господи, помилуй. Господи, помилуй. Господи, помилуй». И конечно, на самом деле трижды отвечает на это прошение, возносимое дьяконом, весь храм, все молящиеся. Не случайно же литургия начинается именно со слов «Рцем вси». Это не моление хора и дьякона, это моление всего церковного народа. Поэтому я не могу не вспомнить, что христиане-греки и арабы совершают литургию все вместе. На этих литургиях в Православной Церкви у греков и у арабов «Господи, помилуй» отвечает на каждое прошение весь храм.
Следующее моление: «Еще молимся о Богохранимей стране нашей, властех и воинстве ея, да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте». Это прошение взято из Первого послания апостола Павла к Тимофею, в котором апостол говорит: «Итак, прежде всего прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков, за царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте» (1 Тим 2: 1–2). Апостол призывает молиться за царей. А какие были цари во времена апостола Павла? Языческие цари, римские императоры. Вот за них – не за христианских царей, как потом будет неправильно понято в истории, а именно за царей-язычников предлагает молиться нам апостол. Для чего? Для того чтобы они, эти правители, не превратили жизнь в ад, во что-то невыносимое. «Да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте» – вот для чего надо молиться за правителей: не потому, что они хорошие, а для того, чтобы Господь уберег их от зла, которое всякий правитель, бывает, приносит своему народу.
Следующее прошение – «о братиях наших» – попало в чин Божественной литургии из монастырских служб, некогда совершавшихся в монастырях Палестины и Синая: «Еще молимся о братиях наших, священниках и священномонахах, и о всём во Христе братстве нашем».
«Еще молимся о блаженных и приснопамятных святейших патриархах православных и создателях святаго храма сего, и о всех прежде почивших отцах и братиях, зде лежащих и повсюду православных». Мы молимся не только о живых, но и об усопших, потому что Церковь состоит из всех нас вместе. Глава Церкви – Христос, в Церковь входят святые, и прежде всего Матерь Божия, живые и усопшие, грешники и праведники – все вместе мы составляем Церковь Христову.
Следующее прошение попало в чин Божественной литургии сравнительно недавно, во время войны, после 1941 года. «Еще молимся о милости, жизни, мире, здравии, спасении, посещении, прощении и оставлении грехов рабов Божиих», и далее перечисляются имена. Само это прошение взято из чина вечерни. И включение его в богослужение дает возможность здесь поименно помянуть тех, о ком мы желаем молиться. Прежде (до войны) такое поименное поминовение живых, болящих, страждущих совершалось священником только во время проскомидии, тайно, в алтаре. Во время войны было принято мудрое решение: поминать всех живых на этой ектении: поминать всех по именам, вслух, на середине храма.
Можно сказать, что это вставка совсем новая. Более того, она не только совсем новая, но она не отражена пока еще ни в одном служебнике. И поскольку это так, то, наверное, можно и не произносить этого прошения, можно исключить его из богослужения, многие на этом настаивают. Но мне эта новая вставка очень дорога. Потому что поминовение во время проскомидии совершается шепотом, в алтаре, и в храме еще не так много в этот момент народу собралось… А вот это поминовение всех живых, всех болящих, страждущих, всех тех, о ком надо молиться, совершается всем храмом вместе. Это действительно наше соборное моление о всех: о тех, кто приходит в храм, и о тех, кто не приходит в храм, о тех, кому Господь открыл сердце навстречу Себе, и о тех, кому Он пока еще не открыл навстречу Себе сердце. Это удивительное, конечно, важное и необходимое сегодня место в Божественной литургии. И ради этого места, для этого общего моления мы все перед началом службы, приходя в храм, а иногда дома, заранее, пишем записочки, в которых перечисляем имена наших родных и близких, тех людей, которые нам дороги, и тех людей, с которыми нам трудно и о которых мы тоже хотим молиться, поручая молитву обо всех всей общине. Вся община в этот момент, все, кто собрались в храме, вместе с духовенством молятся о людях, «зде ныне нами поминаемых».
Я переживаю всегда
