— Какого хуя ты несешь!? Наглоталась таблеток и ведешь себя как холодная сука! — Попытался я вновь схватить ее, но она каким-то невероятным образом увернулась, при этом сваливая меня с ног.

— Я и есть холодная сука! На какое-то время я забыла об этом и поплатилась, — спокойно сказала Кристина. — И чем скорее ты поймешь это, тем лучше для тебя, Хайсам.

— Что происходит? — Спросил Арман, войдя в комнату и увидев меня все еще лежащим на полу. — Ты разработала новый план? Что мы будем делать дальше? — Видимо, решив проигнорировать нашу стычку, спросил он, присаживаясь в кресло.

— У меня есть план. Но ты больше не являешься его частью. — Все тем же раздражающе спокойным тоном сказала Кристина. — Здесь обещанная тебе сумма. — Взяв со стола оставшуюся ранее незамеченной мною сумку, она положила ее аккурат прямо на его колени. — На улице тебя ждет машина. Мой человек отвезет тебя, куда скажешь. Остальную часть сделки выполню после того, как покончу с Висхожевым.

Арман, как и я, сидел в полном недоумении.

— Иными словами, ты уволен, Арман. Я больше не нуждаюсь в твоих услугах.

— А не охренела ли ты, госпожа? — Выплюнул он злобно и бросил сумку ей в ноги, словно ядовитую змею. — Считаешь меня рабом денег!? Думаешь, кинешь кость — и я, как послушная собачонка, свалю? Джеймс был не только твоим товарищем! Я так же, как и ты, заслуживаю шанса отомстить за него! — Прорычал он. — И, раз уж я уволен, то больше не твой силовик, чтобы ты могла приказывать мне. И я не продаюсь за деньги! У меня есть понятия о чести и достоинстве, что бы ты там себе не надумала! Поняла?

— Поняла. Не хочешь брать денег — не бери. Но и со мной ты не пойдешь. Никто не пойдет. Потому, что я иду одна.

***

Я села, подобрав под себя ноги. Озноб не покидал меня. Что бы ни делала, я не могла согреться. Как и не могла осознать, что Джеймса больше нет.

Висхожев в очередной раз лишил меня близкого человека, и я ничего не смогла с этим сделать. Из раза в раз он побеждал, а я… Я довольствовалась проигрышем.

— Я ведь говорил тебе, что эта игра до добра не доведет, — раздался голос Сергея.

— Откуда ты узнал, что я здесь? Откуда ты вообще знаешь про это место? — Не оборачиваясь к нему, спросила я.

После разговора с Арманом я сбежала из дома и приехала на наше с папой место. Это была поляна в чаще леса, и это было «наше место», где мы проводили пикники. Только вдвоем. Я была любимой «папиной дочкой», чей любой каприз исполнялся беспрекословно.

— Как-то раз я, спрятавшись в машине, приехал сюда за вами. Мне всегда было интересно, чем ты заслуживала столько его внимания? Для меня он жалел лишнюю пару слов, — усмехнулся сводный брат, присаживаясь рядом со мной. — Я ненавидел тебя, знаешь? — Спросил он вдруг. — Ненавидел за то, что ты имела то, на что я также имел все права.

— И что же изменилось? — Не зная, что чувствую и чувствую ли что-то вообще от его признания, спросила я.

— Жалость. Мне стало жаль израненную девочку, бывшую когда-то папиной принцессой. Трудно сохранить ненависть, когда испытываешь жалость. — Задумчиво объяснял Сергей, внимательно наблюдая за мной. — Но, знаешь, к тебе я жалости не испытываю. Ты сама превратила ту невинную девочку в злую, беспринципную ведьму. Я не раз говорил тебе и скажу снова: месть до добра не доводит.

— … Говорит мне тот, кто не способен…

— Да, я трус! Но я готов признать это, черт возьми! — Перебил он меня. — А ты кто такая? Социопатка с манией величия, которая думает, что может все и даже больше! Ты испытываешь хотя бы долю стыда за то, что произошло? Понимаешь, что он умер из-за тебя? Или ты вновь настолько заглушила свои чувства таблетками, что не способна этого осознать?! — Жаля своими словами, Сергей встряхнул меня за плечи. — Или ты и сейчас считаешь, что цель оправдывает средства? Джеймс ведь и был средством к достижению твоей цели! Но знаешь, что? Ты в очередной раз проиграла, Кристина! Ты такая же, как наш отец! Ты ничего не добилась, лишь разрушила себя. Хотела поиграть со страшным волком? Так он сам с тобой поиграл.

— Замолчи!!! — Вскочив с места, закричала я.

— Почему же? Не нравится слышать правду? — Встав напротив меня, спросил Сергей. — Теперь, когда Джеймс пожертвовал жизнью ради того, чтобы ты смогла достигнуть своей цели, ты вдруг решила разогнать свою армию? Так ты оцениваешь то, что он сделал?

— Замолчи! Замолчи! Замолчииии! — Вскричала я, пытаясь сбросить его руки со своих предплечий.

— Не буду молчать! Сегодня тебе придется меня выслушать! Знаешь ли ты, что у Джеймса обнаружили рак на первой стадии? У него мог быть шанс на выздоровление, но он отказался от лечения ради тебя. У него были чувства к тебе, он считал тебя родной. И твоя миссия для него была важнее собственного здоровья и жизни. А ты взяла и просто перечеркнула все его усилия? Сидишь здесь и жалеешь себя!

Я заплакала.

Просто обняла брата впервые в жизни, обняла единственного оставшегося у меня родного человека и заплакала. Это были слезы той маленькой напуганной девочки, что все еще жила внутри меня. Я так и не смогла истребить ее полностью.

Я хотела разозлиться на Сергея, но вместо привычного и необходимого мне гнева ощутила такую опустошенность и скорбь, что впервые после той кровавой ночи, разделившей мою жизнь на «до» и «после», ударилась в истерику.

— Все хорошо, Тина… Поплачь, в этом нет ничего плохого. Скорбя о ком-то, ты не становишься слабее. — Шептал мне на ухо брат, поглаживая меня по вздрагивающей от плача спине. — Поплачь сегодня, чтобы в будущем плакали твои враги. Ты не можешь оставить все на полпути.

— Я так виновата! — Заревела я в голос, уже не в силах держать свои эмоции. — Все из-за меня! Джеймс…

— Тсс… Все хорошо. Отпусти это, вот увидишь, как тебе станет легче. Поплачь, а потом мы вернемся и покажем Тимуру Висхожеву, что бывает с теми, кто творит подобное с нашими близкими.