собой Ланг и Караччиола. Возвращаясь на пароходе в Неаполь, Нойбауэр большую часть времени провел в радиорубке, получая приветственные радиограммы и отвечая на них. Менеджер Alfa Мео Констатини сидел у себя в каюте, размышляя над тем, как лучше преподнести Феррари известие о поражении, которого никто из них не предвидел.

Единственным утешением для итальянцев явилось то обстоятельство, что Mercedes W165 больше в гонках не участвовали. Казалось бы, ничего удивительного: в Европе вот-вот должна была разразиться война. Складывалось, однако, впечатление, что мини-«Мерседесы» создавались не столько для гонок, сколько для того, чтобы немцы могли продемонстрировать в Триполи свое техническое превосходство над итальянцами. На торжественном обеде в Штутгарте по случаю окончания сезона Макс Сейлор, спортивный менеджер Mercedes, выступая с речью, сформулировал философию фирмы следующим образом: «Мы побеждали в гонках на протяжении сорока лет и собираемся побеждать впредь — в любой формуле — будь то гоночные машины с объемом двигателя 1,5 литра или мощные спортивные автомобили с объемом 4,5 литра и Выше. Машины команды Mercedes, которая располагает лучшей в мире технической базой и организацией, всегда будут стоять на первой линии стартового поля».

После неудачи в Триполи братья Мазерати несколько воспрянули духом, когда их машина 8 CTF, пилотируемая Уилбуром Смитом, одержала победу в гонках «Инди 500». Интересно, что это была первая победа в подобных гонках, одержанная машиной иностранного производства с 1919 года. Пока в стане Maserati ликовали, в Alfa Corse зализывали раны. Через месяц после гонок в Триполи талантливый Мими Виллорези разбился на испытаниях модифицированной модели 158. Феррари отказался выплачивать его семейству страховку, мотивируя это тем, что Мими в день испытаний чувствовал себя неважно, но скрыл этот факт от руководства команды. Брата Мими — Джиджи Виллорези — решение Феррари оскорбило до крайности. «Он утверждал, что Мими попал в аварию, поскольку у него болел живот, — говорил Виллорези. — Между тем позже было доказано, что на машине сломалась рулевая тяга. Феррари, однако, отказался признать этот факт. Последнее обстоятельство, как вы понимаете, установлению между нами теплых отношений не способствовало».

Через несколько месяцев после гонок в Триполи Уго Гоббато сообщил директору Alfa Corse, что вынужден с ним расстаться. Поскольку распри между Феррари и Рикартом продолжались, стало очевидно, что одному из них придется уйти. Выбор вице-президента пал на Феррари. «Я был уволен, — писал Феррари. — В сложившихся обстоятельствах это казалось мне вполне логичным». Разбирая стол в своем миланском кабинете перед тем, как отбыть в Модену, Феррари окончательно осознал, что его отношения с фирмой Alfa Romeo, завязавшиеся девятнадцать лет назад после того, как он занял второе место в гонке Тарга-Флорио, закончились.

Со временем Феррари продемонстрировал Уго Гоббато и менеджменту фирмы Alfa, чего он на самом деле стоит и кого они в его лице потеряли. Но в тот момент он был просто рад тому, что едет домой. «Возвращение в Модену, — писал он, — стало в моей жизни знаковым событием, которое я могу сравнить только с завершением некоего биологического цикла. Я окончательно отказался от карьеры менеджера гоночной команды и решил заняться производством. Это было попыткой доказать и себе, и миру, что я как личность и деятель тоже кое-что значу в этой жизни. Настало время ответить на вопрос, смогу ли я добиться успеха, действуя исключительно на свой страх и риск».

Глава четвертая

1 сентября 1939 года, когда войска Гитлера начали вторжение в Польшу, Муссолини объявил в Риме о нейтралитете Италии. Через два дня Британия и Франция объявили войну Германии. Италия оказалась в странном положении: симпатии ее правительства были целиком на стороне Гитлера. При этом страна на некоторое время отдалилась от государств, которые готовились растерзать друг друга на части.

Прочитав в газете II Popolo di Brescia, что гонка «Mille Miglia» в 1940 году состоится, Феррари написал одному из ее устроителей Ренцо Кастаньето письмо, где всячески приветствовал это известие. Письмо Феррари датируется 1 ноября 1939 года. На конверте стоит его старый моденский адрес по Виале Тренто-э-Триесте, но название предприятия теперь иное: Auto-Avia Construzioni. Поскольку в соответствии с договором с фирмой Alfa Romeo Феррари запрещалось создавать автомобильное производство под своим именем, ему пришлось изобрести новое название. На конверте нет и эмблемы со вздыбленной лошадью. «Скудерия Феррари» являлась предприятием с акционерным капиталом, — писал Энцо. — И как таковое была ликвидирована. После этого я на собственные средства основал в Модене новую фирму — Auto-Avia Construzioni». Если верить названию, Феррари должен был производить и кое-какие детали для самолетов, что по тем временам было чрезвычайно выгодным бизнесом. В скором времени на фабрике уже трудилось до сорока рабочих и сотрудников, включая Альберто Массимино — дизайнера, который принимал участие в разработке проекта «158». В 20-х годах Массимино подвизался в авиационной промышленности, и Феррари считал, что такого рода опыт может ему пригодиться. В скором времени на фабрику поступил моденский инженер Витторио Беллантани, 33 лет, который прежде работал у одного местного производителя мотоциклов.

В 1938 году после серьезного инцидента во время гонок «Mille Miglia» итальянское правительство запретило автомобильные соревнования на муниципальных дорогах. Два гонщика-любителя из Генуи, ехавшие на Lancia Aprilia, в районе Болоньи потеряли управление и врезались в стоявшую у обочины толпу. Погибли десять человек, в том числе семеро детей; двадцать четыре человека были ранены. По причине запрета в 1939 году тысячемильные гонки не проводились. Тогда граф Джованни Лурани по прозвищу Джонни обратился к организаторам соревнований с любопытным предложением. В соответствии с его замыслом гонки должны были проходить по замкнутой трассе, имевшей протяженность 100 миль и опоясывавшей три города — Брешию, Кремону и Мантую. Такого рода кольцевые гонки уже проводились в начале века, просто потом о них основательно подзабыли. В гонках должны были участвовать спортивные машины без нагнетателя — таковы были требования Итальянского национального спортивного комитета. Гонщикам предстояло сделать по новой трассе девять кругов, что в общей сложности составляло примерно тысячу «римских» миль. Другими словами, это были те же тысячемильные гонки, хотя конфигурация трассы по сравнению с прежней «Mille Miglia» была теперь совершенно иной. Название, впрочем, оставили прежнее.

Вскоре после того, как о планах графа Джонни Лурани и устроителей гонок «Mille Miglia» было объявлено во всеуслышание, к Феррари обратился один из его прежних клиентов. Он был родом из знатной и богатой моденской семьи и носил пышное имя — Марчезе Лотарио Альфонсо Раньоии Макиавелли. Марчезе был молод — ему было 26 лет, и он имел два