которым пытались выплачивать жалованье теми же медными деньгами. Началось массовое дезертирство — солдаты бежали на Дон, где многие из них впоследствии пополнили отряды Степана Разина.

* * *

Потеря управляемости армией побудила царское правительство вступить с Речью Посполитой в мирные переговоры, за что давно уже выступал Ордин-Нащокин. Покинув Ливонию, он с войском воеводы Ивана Хованского направился в Литву, где их отряд потерпел поражение и отошел к Полоцку. Оттуда Афанасий Лаврентьевич написал царю с просьбой выслушать его предложения о мире. В январе 1662 года думный дворянин был принят Алексеем Михайловичем в Кремле, после чего царь включил его в посольство князя Никиты Одоевского, ожидавшее в Смоленске прибытия польских эмиссаров. Ожидание затягивалось, и дипломат обратился к царю с новым письмом, предлагая отправить его в Польшу для секретных переговоров с королем и сенаторами. Такая миссия была одобрена, но откладывалась до одобрения Боярской думы, которая обсудила этот вопрос только осенью.

В октябре 1662 года цели и характер миссии обсуждала «ближняя дума» из наиболее доверенных бояр в составе Я. Черкасского, И. Милославского, П. Салтыкова, Л. Стрешнева, Ю. Долгорукова, куда был допущен и Ордин-Нащокин. Ему велели добиваться перемирия с Польшей, причем некоторые горячие головы выдвигали непременным условием допущение Алексея Михайловича к выборам польского короля. Ордин-Нащокин решительно выступил против этого пункта, доказывая, что борьба за польский престол поднимет против Руси не только Польшу и Литву, но и европейские державы. Он выдвинул альтернативную идею «союза и любви» с Польшей, которая должна была не только восстановить «вечный мир» между странами, но и навести страх на их общего врага, турецкого султана, и склонить к союзу с Русью Молдавию и Валахию. Дума решила отправить его в Речь Посполитую как полномочного посла, доверив решение всех вопросов и утверждение любых договоров, выгодных Руси. Ему среди прочего позволялось решать вопрос о границах, «учинив» их по Двине и Днепру, а в случае недовольства поляков уступить задвинские города. «Черкас», то есть казаков, ему рекомендовали разделить по Днепру. Учитывая критическое положение государства, послу разрешили при крайней необходимости пообещать полякам возвращение Левобережной Украины — но без всякой огласки. При этом Ордин-Нащокин должен был настойчиво напоминать польской стороне об угрозе турецкой экспансии и предлагать заключение союза против Османской империи и Крымского ханства.

После получения боярского наказа Ордин-Нащокин с дьяком Г. Богдановым выехал в Польшу через Динабург. Там он узнал новость, которая могла негативно сказаться на результатах его миссии: близ Вильно был схвачен и расстрелян литовский польный гетман Винцент Гонсевский, перед этим освобожденный из русского плена и обещавший «о покое хрестьянском… радеть всею душею». Собираясь добиваться заключения мира Руси с Польшей, Гонсевский обещал также содействовать планам избрания Алексея Михайловича на престол Речи Посполитой. Теперь русским дипломатам не приходилось надеяться на поддержку при польском дворе. Назначенный вместо Гонсевского гетман Неверовский отказался выдать послам проездные грамоты, и им пришлось добираться до Польши кружным путем, через Ригу и Данциг. По прибытии в Варшаву оказалось, что король Ян Казимир находится во Львове, где усмиряет бунтующую из-за невыплаты жалованья армию. Ордин-Нащокин с Богдановым отправились в этот город, куда прибыли в марте 1663 года. Их приезд вызвал протесты части сенаторов, которые требовали продолжения войны с Москвой. Сам король тоже не торопился начинать переговоры — позже выяснилось, что в это время он планировал большой поход на Москву в союзе с татарами и частью казаков.

Однако нехватка денег для выдачи солдатам поставила крест на воинственных планах Яна Казимира. В итоге польский сенат составил делегацию для переговоров с русскими послами, куда вошли видные магнаты X. Пац (канцлер), С. Потоцкий, М. Радзивилл и др. На начавшихся 19 марта переговорах поляки приготовились, как прежде, подолгу спорить о царских титулах, полномочиях послов и других малозначащих вопросах. Однако Ордин-Нащокин с ходу предложил заключить не только мир, но и союз двух государств. Уже в апреле он вручил канцлеру Христофору (Кшиштофу) Пацу проект договора, составленный им самим по-польски, где условием заключения мира выдвигалась уступка Руси Смоленска и северских городов. За это Ордин-Нащокин обещал вернуть полякам другие города, занятые русскими. Он убеждал сенаторов, что союз с Россией надежно обезопасит Польшу от постоянно угрожавшей ей агрессии со стороны Швеции и Турции, позволит ей распространить свое влияние на Крымское ханство и даже на Балканы. Он также обещал полякам большой заем, который позволил бы ликвидировать недовольство в армии и стране — хотя, как мы знаем, русская казна страдала от нехватки средств не меньше польской.

Нужно отметить, что многое из сказанного им отсутствовало в боярском наказе, как отмечает Б. Флоря: «Ордин-Нащокин излагал литовскому канцлеру не то, что ему было поручено в Москве, а свой собственный план урегулирования русско-польского конфликта. Такое поведение нельзя признать обычным не только для практики, принятой в допетровской России, но и для практики дипломатической службы более позднего времени»[24]. Самоуправство Ордина-Нащокина не могло не получить соответственной оценки. В написанной им позже записке «О миру Великой России с Польшею» сказано, что из-за этих нарушений он был после возвращения в Москву «много истязан против статейного списка тайных разговоров». Его, в частности, обвиняли в том, что он допускал резкие антишведские высказывания и предлагал полякам союз против Швеции, что сам Ордин-Нащокин отрицал. Однако нужно учитывать, что дипломат, стремясь к союзу с Речью Посполитой, всегда проводил политику, направленную на возврат захваченных шведами прибалтийских земель. Можно понять и опасения руководителей Посольского приказа: если бы в Стокгольме узнали о его высказываниях, это могло бы серьезно осложнить русско-шведские отношения.

Несмотря на сделанные им выгодные предложения, польские сенаторы отказались поддержать проект Орди-на-Нащокина. 20 апреля 1663 года ему вручили ответ, где польское правительство требовало восстановления границ по Поляновскому договору 1634 года, а также компенсации в несколько миллионов рублей за убытки, причиненные войной. Магнаты отказались и от предложения о союзе против турок и татар, утверждая, что с ними заключены договоры о дружбе и союзе. Напротив, в составленной Пацем декларации содержалась угроза совместно с турками и татарами обрушиться на Русь в случае ее несговорчивости. Все, чего Ордину-Нащокину удалось добиться, — согласия короля и сенаторов отправить в Москву делегацию для новых переговоров.

* * *

Несмотря на то что посольство оказалось неудачным, оно подняло вес Афанасия Лаврентьевича в глазах царя и его приближенных. Причина была еще и в том, что он, в отличие от других русских послов, владел польским языком и мог вести переговоры без посредства переводчиков, которые нередко путали содержание и смысл речей. Знание языков было неотъемлемой частью