Проклятье!

Идиот конечный!

Снова психанул. Снова не сдержался. Да потому что не могу иначе! То разорвать, то зацеловать охота. Взбесился… Дьявол! Хлестанул эту чертову кобылу, подарок отца, блин, а когда сообразил, что переборщил, чуть сам же себя же не убил.

Я запрыгнул на Герцога и следом помчался. Надеюсь, успею догнать, прежде, чем засранка из седла вылетит. Пусть вразумит наконец, что со мной шутки плохи! Рано или поздно я добьюсь того, чего желаю. Чтобы она уехала навсегда. Исчезла из моей жизни.

Белогривая кобыла несла Настю в сторону детского дома. Девчонка все время что-то кричала, пытаясь успокоить животное, но тщетно. Нахера такой подарок дарить? Конь, видать, не объезженный достаточно! Либо же не признал нового хозяина.

Я мчался следом, подгоняя чёрного дьявола шлепками. Солнце на безоблачном небе слепило глаза, а выжженная трава подминалась под мощью копыт, когда наши лошади мчались друг за другом наперегонки. Когда животные поравнялись, я быстро выхватил повод у напуганной до полусмерти Насти, сильно дёрнул, направляя Герцога на Снежинку, тем самым блокируя ей путь. Задыхаясь от быстрого бега, в конце концов лошади остановились. Но это были не все приятности на сегодня.

Кое-что я всё же забыл сказать Насте.

А как только вспомнил… раздался оглушительный взрыв.

Лошади, словно по команде, испуганно вскочили на дыбы. Анастасия не удержалась в седле – свалилась прямо на пушистый ковёр из скошенного сена. Я не успел среагировать. Благодаря моей ярости она бы себе лоб разбила, не окажись бы рядом сеновала. А может, я именно этого и желал? Напугать её. Прогнать. Потому что не могу больше… Ни секунды не вынесу! Глядя на то, как она с другим зажимается. С моим, мать его, отцом.

До детского дома оставалось полкилометра. Точнее, бывшего детского дома. Потому что сейчас здание напоминало большой спичечный коробок, вспыхнувший за секунду.

– ГОСПОДИ! ДЕТИ!

Я спрыгнул с коня, услышав отчаянный женский вопль, но не успел объясниться. Настя сорвалась с места и помчалась к пылающему зданию.

– СТОЙ! Дурочка! СТОЙ! – мне показалось, она живьём в огонь бросится. Потому что думала, что там дети.

Естественно, я ведь ей не сказал ничего. Что сегодня планировался снос дома. Детей ещё вчера вечером отвезли в соседний посёлок, переселив в новый приют. Папуля очередной сюрприз хотел сделать. Но я, конечно же, все испортил.

Не ожидал, что Настя, словно мать-героиня, потеряет инстинкт самосохранения. Я догнал её в нескольких метрах от стремительно разгорающегося пламени. Схватил за талию, забросил на плечо и, несмотря на попытки вырваться, оттащил на безопасное расстояние. Швырнул в траву, навис сверху, глядя в полные ужаса глаза и бледное лицо, сплошь покрытое влагой от бесконечных слёз.

– ТЫ ЧУДОВИЩЕ! МОНСТР! И я тебя НЕНАВИЖУ! – она кричала во все горло, извиваясь под моим твёрдым телом, в то время как я, соблюдая каменное выражение лица, молча смотрел на её истерики. – Специально всё подстроил! Чтобы у меня на глазах! Ты хуже дьявола…

– А ты не верила? – ухмыльнулся, не сводя с неё пронзительно холодных глаз, сильнее сдавливая запястья, – Предупреждал ведь. Не раз, причём.

Кажется, девчонка находилась на грани инфаркта.

Хватит! Пора уже заканчивать сей сраный спектакль! Нервишки пощекотали, полно уже. Надеюсь, теперь точно послушается.

– Выродок… – чуть слышно шепнула, закрыла глаза, обмякнув под моим мускулистым телом.

– Хватит, Настя. Да всё в порядке с твоими сиротками. Я отца уговорил. Вчера ещё в соседнее село перевезли. Выкупили один домик, ремонт уже сделали, даже лучше старого выглядит. Лес, озеро в двух шагах. Сюрприз сделать хотели.

Она резко распахнула глаза, тяжело выдохнула, с надеждой уставившись в полное ненависти лицо. Слёзы тотчас же испарились, а миленький ротик слегка приоткрылся. Я отпустил её хрупкие ручки, быстро отстранившись.

– Спасибо… спасибо… спасибо… – слабым голосом шепнула, на шею бросилась, носом в крепкое плечо уткнулась. А я… так и застыл статуей. Холодной, выточенной из айсберга статуей.

– Не из-за тебя я это сделал. А потому что сам детдомовским был. – Отрезал, как отрубил, на сердце высек эту свою фразу ядовитую…

Затем руки её со своей вздувшейся шеи грубо сбросил и, не оглядываясь, не обращая внимание на тихие всхлипы, быстрым шагом в сторону поместья направился.

* * *

Вот и всё. Я признался. Признался, что Зверев мне не родной отец. Может, она уже знала. Хер его знает! Может, эта ведьма уже до дыр меня обсудила вместе с папулей, когда ему член ртом своим бесстыжим надраивала.

Сука!

Я мысленно заорал и со всей силы в дерево кулаком зарядил до вспышки в глазах. Опять костяшки в кашу превратились! Раны никогда не затянутся, пока эта ведьма рядом.

Герцог уже давно домой смылся, а я пешком до особняка брёл, любуясь высоченным забором, напоминающим неприступные стены тюрьмы.

Я даже не заметил, как кто-то сзади подкрался. По привычке руку в карман сунул, хватаясь за ствол, но не обнаружил его там, так как дома оставил.

Я резко обернулся, бросившись в атаку.

Бляха!

Снова она…

Когда уже ты наконец исчезнешь? Зачем сердце моё в клочья разрываешь! Зачем? Настя!

Она взвизгнула, когда я её к стене припечатал, а я зарычал, опалив бледные щёки девчонки горячим дыханием. Девушка слабо забилась в тисках, глядя на меня какими-то безумно несчастными глазами.

Жалко.

Жалко мне её очень.

Хрупкая такая. Нежная, ранимая.

Но, скорей всего, просто актриса умелая.

– Прости. Не хотела напугать, – шепнула ангельским голосом.

– В следующий раз шею сверну, – сдавил плечи сильнее. – Что тебе ещё от меня надо? А-а-а, шлюшке наверно понравилось, как её отодрали в кладовке? Ещё хочешь?