Юо опускает взгляд, сдерживая сильные эмоции.

— И чтобы между нами не было недосказанности, — хозяин кабинета будто гвозди в деревяшку загоняет. — Как говорится, «лучше мы подискутируем и поспорим сейчас, но потом долгие годы будем успешно и плодотворно сотрудничать».

— Слушаю внимательно.

— Наверху, — тычок в потолок, — убеждены, что у Йокогамы есть перспективные разработки в прорывном направлении, именно поэтому и выкупили пакет. С нарушением законодательства. — Человек в кимоно выдерживает паузу. — Но по факту разработок нет. Все идеи, как выяснилось, существуют в единственном экземпляре — в голове рядового сотрудника, который к тому же вообще заурядный стажёр логистики. Ничего не упускаю?

— Он уже менеджер по закупкам.

— Неважно, — отмахивается хозяин кабинета. — Важно то, что с этим человеком недалекие дурачки в нашем с вами лице уже успели побить все горшки, говоря фигурально. Поругаться и настроить его против себя. Что. Будем. Делать?

— Я услышал ваш вопрос. — Уэки решительно поднимается на ноги и напрягает спину до хруста, поскольку от долгого сидения заболела поясница. — Мне понадобится какое-то время, чтобы на него ответить.

— На всякий случай! — последние слова застают инженера уже у двери. — Я себя от вас в данном случае не отделяю и в случае отсутствия результата пострадаю как бы не больше. Это чтобы вы меня про себя мысленно не демонизировали.

Юо, не говоря ни слова, закрывает за собой двери снаружи.

* * *

— Куда ж ты передо мной лезешь… — Моэко подрезает очередную машину, стремительно перестраиваясь из первого ряда в третий и тут же — в четвёртый. — Со своим привинченным сверху скарбом…

На крыше тойоты-ипсум на внешнем багажнике закреплены пожитки, внутри восседает солидное семейство — муж, жена, престарелые родители кого-то из них и трое детей-близнецов лет семи.

— У тебя двигатель один и восемь и салон перегружен, — бормочет подруга Хину, дисциплинированно, однако, извиняясь световыми сигналами. — И стоит твоя колымага хорошо если миллион. Неужели непонятно, что я быстре… — договорить у неё не получается.

В зеркало заднего вида наблюдаем, как глава семейства закладывает крутой вираж — избежать столкновения с дорогой красной машиной, как он думает. Выскочившей перед ним против всяких правил.

Ипсум идёт юзом, но удерживается от переворота в последний момент.

Растяжки и крепления на внешнем багажнике явно не рассчитаны на подобную перегрузку (ну или там такой вес загрузили, что мама не горюй) — что-то лопается, отрывается, тюки с крыши тойоты весело кувыркаются по асфальту. Хорошо ещё, при этом не рвутся и не рассыпаются.

— Шц-ц-ц-ц-ц, — Моэко обозначает пару ругательств, решительно тормозит, включает аварийку и хлопает по кнопке разблокировки багажника. — Такидзиро-кун, пожалуйста, установи треугольничек позади них. А я пока пойду пообщаюсь.

Несмотря на трагикомизм, лично меня происшествие веселит. Старательно скрывая улыбку, делаю, как говорят: достаю из багажника аварийный сигнал, топаю полминуты назад и ставлю светоотражающий треугольник ближе к плавному изгибу дороги, чтоб из-за поворота его было видно хотя бы за пару-тройку сотен метров.

Когда возвращаюсь обратно, энергичный дедок, выбравшийся из семейного минивэна, грозно отчитывает моего адвоката, как школьницу:

— … дети! Ладно, мы или они! — сердитым взглядом он указывает на водителя тойоты, предположительно приходящегося ему зятем. — Но вы что, детей не видите⁈

— Виновата. Была неправа настолько, насколько можно, — и не думает спорить Моэко.

Она стоит, тоскливо опустив голову, сложив руки перед собой и полируя взглядом носки недешёвой обуви.

— Отец, с кем ты разговариваешь! У неё же туфли дороже, чем наша машина! — едко бросает супруга водителя. — И сама она… привыкла, что правила не для таких, как они.

— Хорошо ещё, у тебя татуировок нет, — констатирую вслух. — Тогда б и прощения было не вымолить.

Ну да, по Миёси-младшей, слава всем богам, не видно, что она — якудза. Если не знать, то и в голову не придёт. По крайней мере, при поверхностном знакомстве.

Внимание почтенного семейства тут же переносится на меня.

— Что твоя жена себе позволяет? — грозно заходит на второй виток претензий дед, подозрительно косясь на мою спутницу. — Она что, первый раз за руль села⁈

— Сам постоянно из-за этого нервничаю, — смиренно склонив голову, отвечаю чистую правду. — Не могу сказать, из какой она семьи и кто её папа, но поверьте, я ей точно не указ.

Собиравшаяся что-то добавить жена водителя удивлённо распахивает глаза, рот и зависает в этом положении.

— Мне очень жаль, что вы из-за меня пострадали. Пожалуйста, простите и позвольте скомпенсировать ущерб, — напоминает о себе виновница происшествия.

Переглянувшись, синхронно кланяемся, задерживаясь в этом положении на секунду.

По жене водителя видно, что как раз сейчас у неё мелькают вполне определённые подозрения — дорогая машина, не менее дорогая одежда и аксессуары, агрессивная манера вождения, своеобразный взгляд, ещё кое-какие детали.

Парикмахерская, макияж и маникюр — как недельная зарплата кого-то типа меня на должности стажёра (Агентство Моделей уже о ценах просветило).

К счастью, качнувшийся вперёд-назад немелкий бюст Моэко приковывает внимание водителя пострадавшей машины и дочь старика переносит фокус невербальной коммуникации: подхватывает супруга под руку, встряхивает, ловит его задумчиво-мечтательный взгляд и вопросительно поднимает бровь.

Накаляющуюся стремительно атмосферу разряжает мудрая бабушка, жена старика. Она обращается к Моэко:

— Извинения приняты. Да, будем вам очень признательны, если всё это соберёте. — И даже обозначает ответную благодарность.

— Пошли вместе, — предлагает моя адвокат и первой устремляется к рассыпавшимся тюкам и свёрткам.

По пути всовывает несколько купюр водителю, которые тот прячет в карман.

— Хорошо, что они внутри мягкие были, — бормочет Моэко, когда взамен порвавшихся допотопных стяжек водитель принимает у неё дорогой современный трос и им фиксирует вернувшиеся на место вещи. — Ничего не побилось, не сломалось.

Дед, восседавший на заднем сидении, пока мы всё собирали, порывается выйти наружу и что-то напоследок заявить, но его за руку удерживает мудрая супруга:

— Спасибо большое. — Пронзительный взгляд, которым она награждает младшую Миёси, однако, от искренней признательности далёк и выполняет роль эдакого щелчка хлыстом в воздухе. Предупредительного по форме и содержанию. — Надеюсь, вы больше не позволите себе такого перед другими машинами! — припечатывает бабулька. — Хорошо,