Я вздрогнула от звука падения чернильницы об стол прямо передо мной. Несколько капель забрызгали стол. Кажется, я случайно уснула, потеряв не только визуальный контакт, но и концентрацию. А казалось, я только на секунду моргнула и задержала веки чуть дольше.

Прошла уже неделя с нашего разговора в кабинете Азарата, и бессонница уже перестала быть моей главной проблемой.

Теперь я понимала учеников с боевого отделения, которые спали на моих уроках. Если их курировали такие наставника, как Азарат, то странно, что они вообще доходили до моей аудитории, а не засыпали прямо в коридорах.

Азарат рьяно взялся учить меня магии. Но проблема заключалась в том, что как бы он ни заставлял меня зазубривать теорию, рассчитывать в блокнотах количество требуемой магической силы, отличие искры от магического потока, понятия «дикий» и «контролируемый» поток, я в практическом использовании не могла продвинуться дальше заклинаний, требующих более одной силы.

Как объяснял Азарат, магия измерялась силой. Одна магическая сила была равна определенной величине энергии, и эта величина являлась константой. Но ее (одну силу) можно было делить на части.

С первого проявления магии, которое, как правило, было интуитивным, неконтролируемым потоком, детей учили чувствовать свою силу, уметь разделять и дозировать ее на части, разделяя потоки различного спектра.

Ребенку было важно уметь брать выбрасывать нужное количество силы правильного спектра, знать заклинания. Но самое главное, ребенок учился вовремя останавливаться, когда магическая сила заканчивалась. Учеников просили заранее чувствовать приближение опустошения резерва, а учителей следить за этим. Но, тем не менее, часто с уроков, на которых применялась практическая магия, детей уносили в медпункт, где они лежали на подпитке артефактами до утра следующего дня, а потом, получив нагоняй от куратора курса или старосты, шли заниматься дальше. Веселее всего жилось ветеринарным магам, потому что их на подпитку гнали убирать конюшни единорогов. Вопреки бытующему мнению, магические зверушки ежедневно усыпали конюшни отнюдь не фиалками.

На первом курсе для срабатывания все заклинания обычно требовали до одной силы — половины, четверти или три четверти. Как правило, это были бытовые заклинания, несложные медицинские заклинания, вроде заклинания по заживлению царапин, и самые простые боевые заклинание. Так же под такие величины потоков попадали телепортация предметов, уже имеющих под собой основательный магический заряд (вроде журналов) и простой боевой щит. А вот усложненный боевой щит или обезоруживание противника требовало уже одну магическую силу и умение ее грамотно направить.

И тут-то у меня и возникли проблемы. Нет, с магией мне было спокойно. Сложно почувствовать приближение опустошения того, что у тебя нет и в помине. Но у меня не получалось идти дальше. Что-то словно стопорило меня. Я предлагала Азарату перестать попытки научить меня практическому использованию магии, да и вообще оставить меня в покое, но он не унимался.

И вот сейчас, раздраженно бросив перо на стол, Азарат откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Я осторожно преодолела расстояние, разделяющее нас и, подсев за соседний с ним стул, потянула его за рукав.

— Простите, директор, я, кажется, уснула…, - виновато произнесла я.

Азарат несколько раз глубоко вздохнул и открыл глаза. Я словно утонула в черных омутах, и сердце сделало кульбит. Не нравилось мне мое сердце и эти его подозрительные трепыхания.

— Ничего страшного, леди Марианна, давайте продолжать, — упрямо произнес директор.

Упертый дракон! Да чтоб его!

— Азарат, — в очередной раз поражаясь его магическому резерву, осторожно начала я. — Вам нужно дать отдохнуть вашему магическому ресурсу.

— Враги не будут ждать, пока ресурсы восстановятся! Они будут бить без передышки, — возразил он.

— Какой толк от всего этого? Если я все равно не могу развить возможности использования более одной силы да и для этого мне тоже нужно, чтобы кто-то добровольно выпустил ее.

— Но вы уже справляетесь с минимальным усилением тела, справляетесь с простым магическим щитом. Мы с вами уже говорили об этом: в случае опасности, вы бежите в конюшню единорогов, пытаетесь там, используя накопившуюся внутри магию, создать щит и дождаться помощи, — устало разъяснил свою позицию директор.

— Да, я помню об этом — не менее устало сказала я. — я все помню.

— Тогда давайте продолжим, — наиграно-бодрым тоном приказал директор.

Я потерла лицо руками отошла обратно на свое место, опустилась на стул и обреченно проговорила:

— Выпускайте одну силу красного спектра, и нападайте.

Директор снова запустил в меня чернильницу, уже используя не просто бросок (простой щит), а вложив магию в движение (усиленный щит), а я резко выкрикнула:

— Щит! — мои слова подхватил поток выпущенной директором магии и заставил баночку с чернилами замереть в воздухе, словно она попала в вязкий кисель.

То ли от моей усталости, то ли от истощения резерва Азарата, щит дрожал, прогибался, а это лишь всего-навсего была баночка с чернилами. И если бы на ее месте был снаряд, выпущенный из магического оружия, то щитом из одной силы, конечно, было бы его не удержать.

Наконец, баночка снова звякнула об стол, продвинувшись на пятнадцать сантиметров в мою сторону. И хотя это был лучший результат за сегодняшний вечер, целью было статичное ее стояние ровно посередине стола. И я не радовалась, зная, что пока результата не будет, Азарат меня не отпустит, потому что за неделю тренировок, которые проходили в строгой секретности в кабинете директора, я уже успела понять, что упертый дракон никогда не сдается. Впрочем, и я.