-- Ну да. Её ведь даже не увидеть…

-- А вот и нет! Любовь можно увидеть. Это солнышко, птички и лёгкая походка вприпрыжку.

-- Наверное…

-- И не «наверное»! А так оно и есть. Сильное чувство, которое перекрашивает мир. Будто ты не помнишь себя во время своей первой любви… Два разных видения мира.

-- …Да, это как пиво, только отходняки гораздо хуже.

-- Но и спектр позитива тоже больше!

-- …Только если любовь взаимна… Иначе игра не стоит свеч. Иначе лучше бы такого чувства как любовь и вовсе не существовало бы, -- сказал Саня, и задумался, к чему же это она клонит.

-- Всё в этой жизни непостоянно. И не могут люди любить друг друга одинаково. Всегда кто-то любит сильнее…

-- Да уж…

Кармила звонко засмеялась, встала на цыпочки и поцеловала Саню в щёчку, отчего тот совершенно опьянел. Он понимал, что это – момент для их первого поцелуя! Давай! Давай! Поворачивайся к ней и целуй! Давай! Чёрт, как же сильно бьётся сердце. Тело не слушалось… Саня не смог пересилить себя. Дурак! Придурок! Он будет жалеть об этом всю свою оставшуюся никчёмную жизнь!

-- Колышется трава в этой глуши... Звезда падает… Листок сорвётся с дерева... – задумалась Кармила.

-- М?

-- Ведь если бы мы сейчас не стояли здесь, то никто всё это просто не увидел бы. Не осознал. Представляешь, какая трагедия? Падает капля, а её никто не замечает…

-- Думаю, что капле всё равно.

-- Может быть. Но мне не все равно! Если капля падает, и ее никто не видит, то она падает зря.

-- Всего не увидеть, -- сказал Саня, но про себя восхитился поэтичностью мыслей Кармилы. Просто не верилось, что ему так повезло с ней. Она же – и-де-аль-на!

-- Я вижу лишь то, что прямо передо мной, -- продолжала размышления Кармила.-- А значит, не вижу целой вселенной. Не всё ли равно, что слепа?

-- Хочешь увидеть всё и сразу? Жадюга.

-- Дурачок. Тогда вселенная существует зря, -- Кармила наигранно обиделась. -- Но я в это не верю. А значит, все остальное существует только когда мы видим все это.

-- Почему ты думаешь, будто всё должно существовать именно ради того, чтобы это замечали?

-- Потому что иначе мир был бы неправильным. А он не может быть неправильным.

Саня кивнул. Хоть и бредово, но красиво. Он вообще не ожидал подобных рассуждений от женщин. Хоть он и практически не общался с ними, но где-то на подсознательном уровне считал, что эти существа могут болтать только о помаде, отношениях своих подружек и тампонах…

А Кармила разрывала шаблон своей философствующей поэзией... Или поэтической философией… Саня боялся, что влюбится в неё. Но, похоже, было поздно. Он вляпался, как школьник.

-- Вот она – я. Перед тобой, -- Кармила вдруг встала напротив Сани. -- Пока мы смотрим друг на друга — мы существуем. Только ты. Я. И эти звёзды...

Саня поперхнулся от волнения, но шумно сглотнул и постарался выдавить какой-то ответ:

-- Они тоже смотрят на нас? Звёзды.

Кармила улыбнулась.

-- Ну конечно же нет. Они не могут нас видеть.

-- Значит, нас не существует? – сказал Саня и удивился своей остроумности.

Кармила рассмеялась и ткнула ему кулаком в лоб.

-- Какой же ты дурак... Просто... Смотри мне в глаза.

Одно движение, опережающее едва зародившуюся неуверенную мысль, и парочка слилась в своём первом поцелуе…

***

Нойманн проснулся от разрывающей голову трели телефона. Похмелье било в голову тяжеленной кувалдой. Полуденное солнце выжигало глаза. Стрелки настенных часов показывали почти два. Что вообще вчера было… Он проиграл старику в шахматы. Наблюдал за Лимцовой, втирающейся в доверие к Александру Ломичу… А когда голубки ушли – Нойманн позволил себе окончательно расслабиться, сбросив всю ответственность операции «социальная инженерия» (как он про себя назвал эти пляски с бубном), и пустился в алкогольное плавание. Он пил, веселился… Подкатывал к местным дамам…Даже не к одной. Сколько их было… Дамы были не особо против. Особенно учитывая, что справа кто-то храпел!

Владимир приподнялся. Молодая, густые и пышные чёрные волосы, тонкая талия, небольшая грудь… Всё по высшему разряду. Но порадоваться мешало плохое самочувствие. Хоть пулю в голову пускай… Он совершенно не помнил, как оказался с дамочкой в одной кровати, да и вообще, он помнил много дам. Кроме этой.

-- Мо-о-ожет ты возьмёшь трубку…-- простонала пробудившаяся мамзель и скрыла голову под подушкой. Нойманн глянул на тумбочку. Да. Кто-то звонил. Он потянулся за телефоном. Алексей. А что это ему вдруг понадобилось? Владимир думал уже сбросить – отпуск же. Однако проклятое чувство ответственности не дало ему это сделать.

-- Да, говори… -- буркнул он.

-- Добрый день, Владимир, -- послышался с той стороны чей-то испуганный голос. – У нас в штабе ЧП. Пиздец какое ЧП!

-- Что там случилось…

-- Случилось ВСЁ! Ты даже не поверишь своим ушам. Я сам просто в шоке… Мы тут все просто охренели. Все на ушах ходим просто и не знаем, что делать.

-- Говори уже!..

-- Короче, творится безумие. Варшавский и Ефремов поехали крышей. Они убили Бакытбека и двух дежурных. Ефремов куда-то пропал. А