себе под нос и призвал к пространству.

Густав от удивления открыл рот и заглянул в пространственную дыру:

— А ты разве не идешь, добрый волшебник? — растерялся он.

— Я еще не закончил дела в этом мире, — загадочно протянул я, — но вскоре мы увидимся.

Тунайт негодующе фыркнул, и мне пришлось буквально втолкнуть Густава в проход.

В глазах потемнело и меня повело. В ушах запищало и одновременно забарабанило сердцебиение. Ориентация в пространстве была напрочь потеряна, я не мог сообразить, стою я, лежу, или вообще парю в воздухе. Я не смог увидеть, как закрылся проход, не слышал, что говорил Тунайт. Только где-то на периферии сознания чувствовал, что он меня трясет, пытаясь привести в чувства.

Отток сил оказался таким мощным, что я и предположить не мог подобных последствий. В голове прозвучал полный упрека голос Виракэса:

«Ты растратил все силы. Это недопустимо и опрометчиво».

Я не мог понять, был ли это голос дракона взаправду или я брежу. Нет, Виракэса здесь не было, это всего лишь воспоминание.

Все резко прекратилось.

— Эй, эй! — по лицу прилетела хлесткая пощечина. — Тео! Давай, очнись! Эй!

Я открыл глаза в тот миг, когда прилетела вторая пощечина. Хотел увернуться, но не успел. Слабость была неимоверная, мне бы поспать хотя бы пару часов.

— Ты как? — прекратил меня хлестать Тунайт.

Я потер пылающую от удара щеку:

— Когда я просил дать мне по морде, если я велю еще раз прибегнуть к пространству, я не это имел в виду.

Тунайт усмехнулся:

— Я могу и сильнее, если надо.

— Не надо, а то и у меня могут защитные рефлексы сработать. Лучше помоги мне встать.

Тунайт подтянул меня, помогая подняться.

— Теперь уходим? — с надеждой спросил Тунайт.

— Ты вернешься в укрытие к Хагену, а я здесь еще не закончил. Утром встретимся на Розовой роще у Драконьего фонтана. Там будет ветробег, покинем столицу на нем.

— Понял, — сказал он и окинул меня растерянным взглядом: — Давай-ка я поделюсь с тобой силой.

— Ты так можешь?

— Я сегодня тоже растратил немало сил, да и законы Бозза-вагры такое не приветствуют, но раз мы теперь братья по духу… — Тунайт весело усмехнулся и схватил меня за руку.

Теплая сила коснулась моих ладоней, все тело вмиг воспротивилось инородной магии, но я расслабился и позволил ей проникнуть и напитать меня. Вагрийская сила не походила на мою или человеческую, не походила и на божественную энергию, а была другой. Совсем другой. Эта магия была стабильной, податливой, удобной, мягкой. Не яростной и скачущей, как у адамантов; не тяжелой и неповоротливой, требующей постоянного контроля, как у людей, не всепоглощающей и убийственной, как у богов, а прямой и удобной. Это будто всю жизнь ездить на гоночном автомобиле по сложным скоростным трассам и вдруг пересесть комфортный седан с осторожным и медленным водителем.

Этой магией я не смогу пользоваться, слишком маломощна, но она наверняка поможет мне немного восстановиться.

— Готово! — жизнерадостно воскликнул Тунайт, хотя глаза у него как-то резко потускнели, да и вообще вид был крайне усталым.

Я с благодарностью кивнул.

— Ты меня выведешь или мне снова через пространство? — спросил Тунайт.

— Давай через него, что уж там? — махнул я рукой. — По-моему, хуже уже не будет.

— Ну, энергии в источнике осталось немного больше, чем я думал. Думаю, даже хватит на экстренный побег, правда, недалеко. Но, — он нерешительно шаркнул ботинком, — ты уверен, что сам доберешься?

— Да, давай, мне уже намного легче, — отмахнулся я.

Тунайт спорить не стал и быстро нырнул в дыру. На этот раз я даже не ощутил ничего.

Видимо, вагрийская энергия все же неплохо помогла.

Мне пришлось возвращаться наверх в башню, к месту, где я оставил трупы. По пути размышлял, стоит ли вообще заметать следы, но пришел к однозначному выводу — что да. Если этого не сделать, мы можем не успеть покинуть дворец или за нами сразу бросится погоня. А если сделать все правильно, возможно, люди Ворлиара так и не догадаются, что к этому причастен Теодор Фел.

Я вышел из застенок на ярусе Густава и без проблем спустился. Ну, если не считать проблемой то, что каждый шаг давался мне с трудом. Регенерация потихоньку приводила меня в чувства, но процесс был слишком медленным.

Я прошел мимо тех самых стражников — нужно чтобы они обязательно меня увидели и запомнили, что ушел я без Кройца и Патриуса. Весь путь, пока был в поле их зрения, изображал, что изрядно пьян, хотя меня так шатало, что и особо притворяться не стоило.

Кое-как я добрался до покоев. Хаген явно места себе не находил, потому что как только я постучался и подал голос, он сразу открыл дверь.

— Что с тобой? — взволнованно спросил он, запирая дверь на засов.

— Все в порядке, мне нужно немного вздремнуть и поесть, а для тебя есть работенка.

Хаген окинул меня придирчивым взглядом, явно сразу смекнув, почему я в таком состоянии, но говорить ничего не стал. Я же быстро объяснил ему задачу и рассказал подробно про входы и выходы. Где-то ему пришлось записывать, но так и впрямь надежнее.

До последнего я не говорил Хагену, кого именно ему придется поднимать и выводить из дворца. И все же сказать пришлось:

— Амадей Кройц и Гьюрей Патриус.

Хаген нахмурился, сжал челюсти:

— Это моя вина! — сокрушаясь, произнес он.

— Это их вина. Они собирались меня убить, а значит, не оставили мне выбора.

Хаген какое-то время молчал, очевидно, договариваясь со своей совестью и, наконец, кивнул.

— Я пошел! — сказал он и решительно покинул комнату.

Я же без зазрения совести провалился в сон. Я знал, что Хаген справится. От него требуется лишь вывести их, изобразить веселье, посветить лицом то там, то здесь, а после вновь увести во дворец, спрятать в ближайшем застенье и развоплотить их. Там мертвецам придется провести немало времени. Скорее всего, они останутся там или до тех пор, пока я не вернусь во дворец, как его законный владелец, или же они останутся там до тех пор, пока стоит Алмазный дворец.

Проснулся я с трудом. Хаген, наверное, довольно долго пытался меня растормошить, потому что, когда я открыл глаза, делал он это без особого энтузиазма, явно уже потеряв всякую надежду