получил докторскую степень по психологии. Я могу говорить по-английски, намного лучше владею итальянским. Мой друг-француз уверяет, что когда-нибудь, если поработаю над этим, то хорошо буду знать французский. — Он сел на широкий подоконник. — Мой альфа говорит, что ты недавно стала волком.

— Три года назад.

— Это на два года и шесть месяцев раньше, чем я. Так что ты можешь точно сказать мне, что такое омега. Моим друзьям пока не удалось нормально объяснить все. Я бы хотел более внятного объяснения, чем «ты делаешь нас счастливыми». Пока что довольствуюсь только этим. Когда такое мне говорят любовницы, это льстит. Моя волчья стая состоит в основном из мужчин, и когда они говорят мне такие вещи, это не слишком приятно. «Ты приносишь нам радость» звучит еще хуже, поэтому я перестал спрашивать. Мне нужно знать больше, да?

Его страдальческий взгляд был настолько преувеличенным, что Анна не смогла удержаться от смеха.

— Я в смущении. — Она попыталась представить, что бы сделал Чарльз, если бы к нему подошел другой мужчина и сказал: «Ты приносишь мне радость». — Я не так уж много знаю, — призналась она. — Мой учитель — мужчина, который был женат на омеге пару столетий назад. Но она умерла. Проблема в том, что нас не так уж много. Мы не такая редкость в человеческой популяции, но редко обращаемся в оборотней. — Санни, подумала она, могла бы быть человеческой омегой или, возможно, просто очень покорной. — Даже разъяренные оборотни редко нападают на людей-омег, и даже если омега желает измениться, трудно найти волка, готового это сделать.

— Понятно, — произнес Рик. — Я катался на лыжах, и произошел несчастный случай. Мне повезло, что человек, который нашел меня, друг и член лыжного патруля, был оборотнем. Он хранил этот секрет все время нашей дружбы. Я умирал, и он обратил меня, чтобы попытаться спасти. — Он натянуто улыбнулся ей. — Я думал, это потому что мы были друзьями, но он сказал своему альфе, что изменил меня, поскольку знал, что я омега и буду сокровищем для его стаи. Альфа принял это как правду и не наказал его за то, что он обратил меня без разрешения.

— Вы все еще дружите?

Рик вздохнул и откинулся назад, отчего его голова с тихим стуком ударилась об окно.

— Да.

— Тогда, возможно, он дал альфе только ту правду, в которой тот нуждался. У человека довольно часто есть более одной причины для того, чтобы что-то сделать. Особенно что-то такое серьезное, как превращение смертного человека в бессмертного волка.

Он немного расслабился и кивнул.

— Именно так. Я не думал об этом в таком ключе. — Он бросил на нее быстрый взгляд из-под ресниц. — Честно говоря, я не замечал, что это так сильно меня беспокоит, пока не поговорил с тобой. Как ты изменилась?

Она отвела взгляд.

— Мне жаль, — сказал он.

Рик покинул свое место у окна и уселся на столе.

Он оказался рядом так быстро, что должно быть, прыгнул туда.

— Все было плохо? — мягко спросил он. — Ты не обязана рассказывать мне об этом. — Он устроился поудобнее, подложив одну ногу на другую, чтобы опереться бедром. — Многие не хотят это обсуждать.

— На меня напал бешеный волк, — хрипло сказала Анна. Если бы закрыла глаза, то увидела бы лицо Джастина, поэтому оставила их открытыми. — Пара альфы сходила с ума, и он думал, что омега поможет ей сохранить контроль. Так он нашел меня. Однако альфа не мог заставить себя напасть на меня, поэтому послал за мной волка, который был помешан на крови и луне. — И он неторопливо охотился с жестокостью, которая не была обязательной частью изменения. — Не думаю, что я была первой, с кем он это попробовал. Но остальные, с которыми у него ничего не получилось, умерли.

Рик удерживал ее взгляд.

— Это грубо.

Она пожала плечами с небрежностью, которой он вряд ли поверил.

Но она не хотела плакать у него на плече. Хотя подозревала, что он был бы не против, а вот Чарльзу вряд ли это понравится.

Анна улыбнулась, и это была искренняя улыбка.

— Сейчас все намного лучше. Чарльз прискакал, как белый рыцарь, и спас меня.

Он улыбнулся ей в ответ.

— Я встречал Чарльза. Очень страшный белый рыцарь.

Она кивнула.

— Да. Но именно это мне и было нужно. Итак, ты хочешь узнать больше о том, как быть омегой?

— Да, дорогая. Понимаю, что я на дне стаи, но чем отличаюсь от покорных волков?

— Они сказали тебе, что ты на дне?

Он подтянул колено и оперся об него подбородком.

— Не совсем.

— Хорошо, — сказала она. — Потому что ты не на дне. Ты вне структуры стаи. Ты единственный, кто может бросить вызов альфе. — Она заколебалась. — Это не значит, что он позволит тебе выйти сухим из воды, но покорному волку, даже волку, который намного менее доминантен, чем альфа, было бы вообще трудно противостоять ему. У большинства оборотней есть… — Она пыталась подобрать точные слова, чтобы объяснить, затем решила не беспокоиться об этом. Он был оборотнем и понял бы. — Инстинкт сообщает им, является ли волк доминирующим или нет. Если инстинкт не сообщает им сразу, что ж, они обычно сражаются.

— Это я видел.

— Теперь дальше. Это то, чего нам с тобой не хватает. Я все еще могу сказать — даже с людьми — кто главный, а кто нет. Но это не имеет никакого отношения к тому, как они ведут себя со мной.

— Да, — воскликнул Рик, вскидывая голову и хлопая ладонью по столу. — Я думал, со мной что-то не так из-за того, что этого не чувствую. Что не чувствовал необходимости опускать глаза или склонять голову.

— Они, вероятно, даже не подумали сказать тебе. И все же безопаснее опускать глаза в присутствии более доминирующих волков.

Рик глубоко вздохнул и наклонился вперед.

— Но ведь волки не могут причинять вред таким как ты и я.

Анна отстранилась.

— Не могут, но всегда есть сумасшедшие.

— Айзек, мой альфа, вчера на собрании заявил, что