— Ищете меня?

— В том числе. Но не только. Подвинься!

Аватарка ИИ сжалась, освободив обзорный экран рубки.

— Это совершенно излишне, капитан.

— Ты могла бы избавить меня от хлопот, сказав, где твоё оборудование. Но ты не захотела, приходится искать самому.

— Зачем мне это говорить? Чтобы вы заложили под меня бомбу?

— Правильно заложенная бомба — залог доверия в отношениях.

— Каламбуры вам удаются плохо, капитан.

Тёмный экран раздвинулся створками люка, дрон готов к старту. Компактное радиоуправляемое устройство, передвигающееся за счёт импульсных реактивных двигателей; радиус действия небольшой, но мне хватит. Это миниатюрная копия дрона-разведчика, которые широко используют рудокопы Пояса. Поскольку буксиру искать ничего не нужно, то функционал урезан до предела. Одна камера, один манипулятор — можно постучать самому себе в шлюз. Используются для осмотра корабля снаружи, если лень надевать скафандр и тащиться самому. Толку от него не очень много, потому что манипулятор совсем слабенький. Ведь дрон лёгкий и при взаимодействии, скорее, отлетит от объекта, чем хотя бы его поцарапает. Основная функция — «летающий глаз», она-то мне и нужна.

На экране кажется, что баржа медленно и величаво вращается вдоль продольной оси, но это иллюзия, которую создаёт движущаяся камера. Модули, модули, модули…

— Капитан, я знаю, в чём ваша проблема! — сказала занявшая под себя уголок экрана Катерина.

— Неужели в том, что у меня амнезия и я лечу неизвестно куда на покинутом экипажем буксире? — отвечаю я рассеянно. — Кто бы мог подумать…

— В негативном настрое! Что бы вы ни встретили, первая реакция — подавленный испуг и встречная агрессия. Вы не допускаете существования людей, явлений и сущностей, не настроенных к вам негативно! Для вас каждая новость — плохая! Всё незнакомое — опасно! Все окружающие — потенциальные враги! Разве нельзя быть немного более открытым миру?

— Какой интересный заход… Он означает, что я скоро увижу что-то интересное?

— Даже если и так, — изображает смущение Катерина, — не спешите воспринимать все неожиданности как опасности! Вселенная вовсе не пытается вас уничтожить, капитан, это паранойя!

— Вселенная рано или поздно уничтожает всех и каждого, и это объективный факт. Она не очень-то дружелюбна… О как! Не это ли ты имела в виду под «неожиданностью»? Надо признать, сюрприз удался…

Рама баржи всегда имеет стыковочно-буксирные узлы с разных сторон. Буксир цепляется там, где ему удобнее: или в зависимости от развесовки груза, или просто с той стороны, к которой окажется ближе при приёмке. Всего стыковочных порталов на раме четыре, и это позволяет при необходимости перецеплять баржу с буксира на буксир «на горячую», не вымораживая «тёплые» модули, а также зацеплять её за доковые площадки на станциях. Хорошо продуманная и проверенная многими годами эксплуатации конструкция, как всё у космиков. В рейсе три портала из четырёх обычно пустуют. Обычно — но не сейчас.

На стыковочном узле, обратном тому, на котором сейчас буксир, пристыкован другой корабль. Ну, как, корабль… Кораблик. Разведывательный катер, разве что немного крупнее стандартного. Длиннее на один лишний модуль, вставленный между рубкой и машинным отсеком. Даже с таким дополнением катер весит на фоне баржи сущую ерунду, так что никаких проблем буксиру не доставляет, но сам факт…

— Как интересно… — сказал я вслух, направляя туда дрон.

— Капитан, это как раз то, о чём я говорила! — с энтузиазмом ответила Катерина. — Не надо сразу воспринимать всё новое как опасное!

— Катер не выглядит новым… Довольно потасканный, я бы сказал, кораблик…

Камера приблизилась, и я вижу, что аппарат явно не раз садился в атмосферу. Для разведчиков, в отличие от буксира, это штатная функция. Буксир тоже можно опустить на грунт — без баржи, разумеется, — но ни кораблю, ни грунту это на пользу не пойдёт. Нагрузки за конструкцию предельные, расход топлива чудовищный, а уж какой пятак он при этом выжжет на планете — с орбиты будет видно. Но это ещё полбеды — ему же ещё и взлетать потом придётся! В общем, посадка буксира — ситуация экстренная, а вот катер садится более-менее легко. Ну, как легко… Надо иметь квалификацию атмосферного пилота, уметь управлять этой птичкой в планировании… Да, катер, в отличие от большинства кораблей, имеет аэродинамическую форму и даже несущие плоскости переменной геометрии и садится не вертикально на голой тяге, как буксир, а по глиссаде, как самолёт. Это позволяет ему экономить топливо и не оставлять на грунте след, как от бомбы. Обычно катера сажают вообще на воду — и ровная полоса не нужна, и запасы топлива для взлёта сразу пополнить можно. На воде летают и на воду садятся. Удобно.

Тем не менее, как подсказывает моя неперсонализированная память, садятся на грунт «капитаны-соло» редко и неохотно. Никто не любит лишнего риска, а этот именно что лишний. То, что планета подходит для колонизации, можно и с орбиты прекрасно рассмотреть. Если уж «соло» её нашёл, то почти наверняка это так, а если не так — то это, как правило, очевидно сразу. Так что в норме «капсюль» выкидывает на высокой орбите маяк, активирует, машет ему ручкой и возвращается на базу. Цель достигнута, остаётся ждать, пока к маяку не слетают маршрутчики, не подтвердят, что планета действительно есть. Тогда разведчик получит премию, которую можно пропить на базе между рейсами. Если систему сочтут пригодной для колонизации и поставят в план Экспансии, то доначислят наградных, но это не сразу, иногда через несколько лет. А совсем хорошо, если эта самая колонизация действительно начнётся — тогда «соло» получает право на рентные выплаты. Ничтожная доля процента, но со всех коммерческих транзакций системы, так что можно бросать работу и становиться «рантье». Правда, в последнее (для моей памяти) время рассчитывать на это не стоило — разведанных систем было до чёрта, а колоний больше не становилось. Политика, мать её…

— Капитан, что вы молчите?

— Задумался. Ты заметила, что катер нестандартный?

— Да, он длиннее на отсек. Это важно?

— Тебе это ни о чём не говорит?

— А должно, капитан? В моей базе нет информации о переделке разведывательных катеров, но она содержит лишь самые общие сведения.

То есть Катерина не знает — или делает вид, что не знает, — чей это катер. А вот снящаяся