в полиции работает? Понимаете?    - Понимаю! - Марго нахмурилась, нервно попыхивая сигаретой. - Автобиографию Петра Иваныча организовать? Родился, учился, женился! На случай поддержания беседы? Так?    - Было бы очень кстати. - Петр удовлетворенно кашлянул. - Если такая бумага существует. Но дело даже не в этом...    - Существует. Завтра подвезут. - Начальница по-мужски сплюнула на окурок, отправляя в урну под столом. Пепельниц в кабинете она не держала, чтобы не давать посетителям возможности затягивать визиты. - Так в чем дело, Иваныч? Заканчивай мысль. Дела ждут.    - Этот человек, Маргарита Львовна... - Петр затруднялся сформулировать вопрос. - Под чьим именем я живу... Мы с ним можем пересечься? Теоретически? Если паспорт настоящий, значит, где-то ходит по земле живой Петр Иванович Андреев? И я тоже - настоящий, как вы говорите. Такое возможно? Два человека? Тогда и паспортов должно быть два. Разве так бывает? Паспорт всегда один. Или я чего-то не понимаю?    - Вон, что тебя заботит! - Маргарита Львовна понимающе рассмеялась. Выдерживая паузу, серьезно посмотрела Петру в глаза, словно взвешивала решение. - Ты прав, Иваныч, паспорт один. И человек один. Теперь это ты. А хозяина паспорта, настоящего Петра Ивановича Андреева, с некоторых пор в живых нет.    - Как, нет?! - Петру казалось, что она слышит его сердцебиение.    - Очень просто. - Марго смотрела в упор, не мигая. - В земле он. А паспорт у тебя. Теперь спокоен?    - Понятно... - Петр перевел дух, чувствуя, как вспотела спина. - Но, когда человека хоронят, оформляют свидетельство о смерти. Паспорт изымают... Так ведь?    - Так. - Директриса посмотрела на часы. - Если хоронят официально. А когда просто закапывают в землю, никаких бумажек не требуется. По документам человек жив. Значит, паспорт где? У человека. Смекаешь?    - Не совсем... - Петр понял, что надо копать до конца. - Разве такое возможно?    - Ты забыл, где мы работаем, Иваныч? - насмешливо сощурилась Марго. - Или дитем прикидываешься? Земле-то ей все равно, кого в нее кладут. Тем более, ей плевать, с бумажками, или под честное слово. На небеса пропуск не требуется.    - Но... - хрипло выдавил Петр. - Я что-то не припомню, чтобы мы... Чтобы у нас...    - А вот это не твоего ума дело! - властно прервала она. - Я не ношу яйца в одной корзине! У меня каждый отвечает за свой фронт работ! Еще вопросы?    - Все ясно. - Петр устало поднялся с кресла, оттягивая узел галстука. - Почти ясно. Скажите... У него родственники остались?    - Я похожа на дуру? - Начальница выглянула в окно, убеждаясь, что Сашок на месте. - Нет у него никого. Ни кола, ни двора. Искать некому. Детдомовский он был. Так что, Петр Иваныч, живи спокойно.    - Последний вопрос. - Он торопился, видя, что Марго уходит. - Зачем вы это сделали? Почему... Помогли?    - Какой же ты, Иваныч, зануда! - Она подошла и, поднявшись на цыпочки, быстро чмокнула в щеку. Нос уловил тонкий запах духов. Похоже на аромат Виолы! У него закружилась голова. - Я помогаю только тем, кто мне симпатичен! И самое главное - выгоден! Завтра жду тебя без бороды. Сдашь последний экзамен на профпригодность. Генеральная, так сказать, репетиция! Вечером поедем в ресторан. Для отработки делового этикета!       Ресторан... На свете сохранились рестораны?    Петр половину ночи лежал, размышляя. Он специально не включил компьютер, чтобы не дать себе повода уйти от осмысленного выбора. В три часа подошел к рукомойнику. Что ж, Петр Иваныч, судьбу не проведешь. Отлив из чайника теплой воды, он приступил к моциону. Перед тем, как намылить лицо, несколько минут рассматривал отражение в зеркале. Почему его зовут Иванычем словно деда? Конечно, он подыгрывает образу, чуть сутулясь и заметно прихрамывая. На руку имиджу играет худоба.    Но у него нет ни малейшего намека на лысину. Волнистому темно-русому волосу завидуют даже молодые мужики. Типичное славянское лицо, прямой нос, зеленые глаза. Кожа лица нисколько не вислая, скорее наоборот. Чуть выступающие скулы служат отличной подтяжкой. Морщинами бог почти не наделил, хотя всегда в раздумьях.    Лишних годов накидывают плотно сжатые тонкие губы. Но когда Петр улыбается, многие непроизвольно присоединяются. Даже Марго настоятельно рекомендует улыбаться чаще. Вот и причина появилась! Ведь работать предстоит с людьми, а не с покойниками.    И, наконец, борода. Именно в ней все дело. Если усы вполне темные, то борода почему-то решила уйти в одиночное седое плавание. Так странно она повела себя еще в прошлой жизни. Петр знает, что стоит чуть запустить щетину - он катастрофически стареет на глазах. Серж, представляя визуальные особенности своего лица, всегда брился до зеркального отлива. Петру это не нужно. Борода для него, как маскировочный халат для снайпера. Взяв бритву, он аккуратно подровнял щетину на кадыке. Прошелся вдоль линии растительности на щеках, подбил границу бакенбардов. Дольше всего пришлось возиться с усами. Они не должны быть густыми, как у моржа, но колючая щеточка тоже не красит мужчину. Нужна золотая середина.    Смыв пену, он усмехнулся себе.    Все с тобой ясно, Петр Иваныч! Жаль брить наголо волосяное покрытие-укрытие? С ним как-то привычней, так ведь? Словно предложили раздеться донага... Но Маргарита Львовна наверняка не пропустит твой антураж. Что делать? Возможно, она пойдет на компромисс. Петр взял ножницы. Через двадцать минут кропотливой работы он иронично хмыкнул.    Пойдет! Отлично! Красавец мужчина!    Настоящий директор! Директор чего, Иваныч?    Кладбища... Это не важно. Почему ему не пришло в голову украсить себя короткой модной бородкой раньше? Сегодня же надо выбраться в салон красоты, и новый имидж завершен! Теперь ему никто не даст полтины. Лет десять можно смело забыть. Нам столько, на сколько мы себя чувствуем! Осталось убедить Марго.    Маргариту Львовну убеждать не пришлось.    В назначенное время причесанный волнующийся Петр в костюме, с папкой для бумаг в дрожащих руках, поднялся в кабинет директрисы. Чужие ботинки жали, но обувь рано или поздно должна принять форму ноги. Он не видел, как сзади над воротом пиджака нелепо топорщится перетянутый воротник сорочки не его размера. Узел галстука сбился на сторону. Модельно-ухоженная бородка забавно контрастировала с давно нестриженной шевелюрой. Все, с кем он встречался в коридоре, удивленно оборачивались вслед. Такого Иваныча кладбищенский