В октябре 1938 года в Москве был арестован по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации начальником отделения научно-технической разведки 5-го отдела (внешняя разведка) ГУГБ НКВД СССР Петр Давыдович Гутцайт. Предыдущее место службы — легальный резидент советской внешней разведки в США (1933–1938 годы) («Николай»). На допросе 12 декабря 1938 года он дал такую характеристику Голду:

«Среди связей Гуся [Голда]был выявлен один молодой человек, фамилию к-го забыл, работающий в Филадельфийском «Нэви-Ярде». (Правительственные верфи, где строятся военные корабли.) На углубление этой связи и доведение ее до вербовки было сосредоточено основное внимание Гуся. Чем закончилась разработка этой весьма интересной связи, не знаю.

Г. политически близкий к нам человек, радикальных убеждений, хотел вступить в компартию, от чего мы его по оперативным соображениям удержали. Принимает активное участие в работе революц-х профсоюзов…

Гусь был обучен фотографированию док-тов. Г. в то время работал с нами, выявил себя преданным нам человеком и сомнений не вызывал. Жалования Г. не получал, но ему выдавалось от 30 до 50 долларов в месяц, чтобы он вносил на книжку, якобы сбережения от своего жалованья, чтобы впоследствии оправдать источник существования и учебу»[183].

19 августа 1938 года на Голда в Центре подготовили справку.

«Во время работы у фирмы «Пенсильвания Шуга Ко» Гусь дал нам несколько мат-лов по растворителям и произв-ву сухого льда. Ценным из этих мат-лов оказалось описание производств сухого льда из дымовых газов.

С осени 1938 г. источник с нашей санкции пошел на учебу на химич. фак-т унив-та г. Цинцинати. Разрешение на учебу дано из тех соображений, что не имея высшего образования, источник не может достигнуть солидного положения в технич. мире страны, что является необходимым для работы с нами.

Учась в унив-те, источник попутно выполняет функции связного между резид-рой и источником «Рычаг» [Benjamin Smilg]. Учеба Гуся служит ему в данном случае прикрытием для его деятельности.

Основная работа с источником Г. во время его учебы в унив-те (ближайшие 2–3 года) должна идти в направлении разработки его старых и новых связей, особенно, по филадельфийской военной судостроительной верфи»[184].

С декабря 1939 года по май 1940 года связь с Голдом поддерживал сотрудник легальной резидентуры Иван Иванович Морозов («Кир»).

С июня 1940 года по апрель 1944 года Голд находился на связи у Семена Марковича Семенова («Твен»).

В августе 1940 год Голд на отлично окончил университет и получил диплом инженера-химика. Вскоре он устроился на работу на тот же завод, где трудился до начала обучения.

12 сентября 1940 года нью-йоркская резидентура сообщила в Центр:

«Необходимо отметить, что Г. очень благодарен нам за то, что мы дали ему возможность закончить институт и стать инженером. В разговоре он всегда подчеркивает, что он согласен на любую работу и что он все подчиняет, главным образом, интересам нашей работы.

Ближайшую нашу работу с ним построим на том, чтобы добиться его перехода на работу в химпредприятия, имеющие оборонное значение и представляющие для нас больший интерес, чем его наст. место работы. Главной трудностью в этом переходе является его национальность, т. к. оборонная химическая промышленность Америки старается не допускать евреев на предприятия»[185].

Забегая вперед, отметим, что Голд так и не смог трудоустроиться в «оборонную химическую промышленность», а трудясь на сахарном заводе, он, во-первых, не имел доступа к секретной информации. Во-вторых, среди его коллег и знакомых не было тех, кто имел доступ к секретной информации. Будь он ученым — химиком, то теоретически мог восстановить связь со своими однокурсниками. Впрочем, в нью-йоркской резидентуре ему придумали другую роль.

С лета 1941 года советская разведка использовала его в роли групповода. Фактически он выступал посредником между группой агентов и сотрудником советской разведки. Преимущество такого метода связи с агентурой — снижение вероятности «провала», т. к. например, секретоносителю не нужно встречаться с иностранцем. Да и сотрудники советской легальной резидентуры периодически попадали под наблюдение агентов ФБР и все контакты первых с американцами фиксировались. При использовании групповодов были и свои недостатки. Так, один из них — эффект «испорченного телефона». Это когда указание Центра или, наоборот, сообщение агента, групповод может неправильно понять или передать — исказив его смысл. Другой недостаток. Сотрудник советской разведки, лишенный возможности личного общения с агентом, не может выполнить ряд задач. Например, «обучать агента приемам добывания разведывательной информации и выполнения других оперативных заданий». Не менее важно «изучение политического настроения агента, своевременное обнаружение его колебания и оказание необходимого идеологического влияния на него… Практика показывает, что там где воспитанию агентуры не уделяется должного внимания, могут быть случаи недобросовестного отношения к выполнению разведывательных заданий, перерождения агентов, а иногда — прямого предательства и двурушничества»[186]. С учетом того, что почти все «советские атомные шпионы» в США сотрудничали с Москвой по идеологическим причинам — были коммунистами, придерживались левых политических взглядов или считали, что во время Второй мировой войны США должны всячески помогать СССР, то любое разочарование агента в коммунистической идеологии или существующем в Советском Союзе политическом строе могло привести к катастрофическим последствиям. Например, агент мог на допросе в ФБР не только сознаться в самом факте шпионажа, но и сообщить американской контрразведки все что ему было известно. Собственно это случилось с Клаусом Фуксом.

10 августа 1941 года Гарри Голд впервые встретился с другим советским агентом — сотрудником компании "Истман Кодак".Альфредом Слэком («Элл»). С 1941 по 1942 год этот человек передал Голду информацию о достижениях "Кодака" в области цветной фотографии. Причем все они были настолько засекречены, что компания даже не запатентовала их.

СССР мог получить формулы проявителей и закрепителей двумя путями: создать научно-исследовательский центр, не уступающий лабораториям "Кодака", потратить несколько лет и много денег или просто украсть описание технологий. Понятно, что выбор пал на второй вариант. Это прекрасно понимал и сам Гарри Голд. Много лет спустя он заявит, что считает добычу данной технологии даже более важной, чем участие в краже атомных секретов.

В начале 1942 года «Элл» передавал «информацию по пленкам (образцы и описание)». Кроме этого он восстановил связь с агентом «Янгом», который продавал информацию по нейлону. Так, во время их первой встречи он запросил 1,5 тыс. долларов. В то время это значительная сумма.

Альфред Слэк был арестован в ходе расследования дела Розенбергов и приговорен к пятнадцати годам заключения.

Кроме «Элла» на связи у Голда был другой ценный агент — «Конструктор» (Абрахам Бротман). В конце тридцатых годов он трудился инженером-химиком в Hendrick Manufacturing Company. Позже он основал небольшую