относительно ровной площадке в нескольких ярдах от машины.

Они быстро расправились с курицей, картофельными дольками и капустным салатом. Мэгги думала, что не сможет есть, но еда помогла ей прийти в себя, и тяга ослабла, а потом и вовсе прекратилась, когда она наелась до отвала. Все было очень вкусным, а кола в стеклянной бутылке — просто объедение. На вкус она была немного острее, чем кока-кола 2011 года, но ей нравилось это отличие.

Джонни закончил раньше Мэгги, снял галстук-бабочку и пиджак, положив его на одеяло позади себя. Закатав рукава и расстегнув верхние пуговицы белой рубашки, он лег на спину и вздохнул, словно только что освободился от оков и цепей.

Мэгги хотела было отстегнуть от пояса подвязки, но подумала, что это может произвести неверное впечатление. Она решила снять туфли и улечься рядом с ним, в паре футов друг от друга, глядя в небо.

— Так что же это было — сцена с Ирен Ханикатт и Роджером Карлтоном? По-моему, ты сделала из Роджера врага, а может, и из них обоих.

— Ирен — семья. Это сложно, — вздохнула Мэгги, понимая, что если она собирается остаться рядом с Джонни под лунным небом, то ей придется действовать очень осторожно. — Ее младшая сестра боится его, а это всегда тревожный знак. Дети и собаки, верно?

— Что ты имеешь в виду?

— Знаешь, когда дети или собаки кого-то недолюбливают, это обычно свидетельствует о том, что человек не заслуживает доверия.

— Значит, ты просто решила обозвать его и сказать Ирен, что он никуда не годится, основываясь на этом?

— Это была правда, — решительно заявила Мэгги, и он посмел отрицать это.

— Да, черт возьми, так оно и было, — согласился Джонни и слегка рассмеялся. — Напомни мне, чтобы я не нарывался на тебя, Бонни.

— Я не знаю, как долго я здесь пробуду! Я должна была высказаться, когда у меня был шанс, — легкомысленно оправдывалась Мэгги.

— Значит, ты недавно в городе и не знаешь, как долго здесь пробудешь. Как ты оказалась на выпускном, без пары, в угнанной машине?

— У меня было потрясающее платье. — Мэгги запнулась.

Джонни просто повернул голову и посмотрел на нее, его лицо было терпеливым, выжидающим.

Мэгги решила рассказать все до конца.

— Я пошла на танцы, чтобы найти тебя.

Джонни медленно поднялся и посмотрел на нее, лежащую с разметавшимися волосами, с фарфоровой кожей в темноте.

— Будь осторожна, девочка, — голос Джонни был тихим, но его брови сошлись над глубоко посаженными глазами, бесцветными в белом свете луны.

— Ты здесь совсем одна, с кем-то, кого ты совершенно не знаешь, и говоришь довольно серьезные вещи. Ты можешь навести мальчика на неверные мысли.

Мэгги почувствовала, как внутри нее закипает разочарование, а в глазах собираются слезы. Гравитация предала ее, и несколько из них вытекли из уголков и поспешили вниз, чтобы затечь в уши.

Джонни протянул руку и вытер влажную дорожку подушечкой большого пальца.

— Не плачь. Я не хотел тебя напугать. — Мэгги только слегка покачала головой, и он убрал руку от ее лица, но он прижал ее к голове и продолжал смотреть на нее сверху вниз.

— Ты когда-нибудь был где-то, что-то делал, и вдруг тебе показалось, что ты уже делал все это раньше? Все как будто повторяется? — нерешительно спросила Мэгги.

— Как дежавю? — ответил Джонни.

— Некоторые люди так это называют. Мой друг Гас сказал мне, что его бабушка считала дежавю временем, которое меняет свое мнение.

— Что ты имеешь в виду?

— Он описал это как то, что время переключается с того, что было, на то, что есть, и иногда мы чувствуем этот сдвиг или ненадолго вспоминаем, как все было раньше.

— До чего, Мэгги? — Голос Джонни был тихим, но в нем не было разочарования или даже растерянности. Он просто слушал.

— До того, как кто-то или что-то заставило время измениться.

Они смотрели друг на друга в течение нескольких ударов сердца, пока не замолкли сверчки и не стали доноситься другие ночные звуки. Джонни, казалось, обдумывал ее слова.

— Мы с тобой уже встречались? — спросил он наконец.

— Да и нет. — Джонни снова подождал.

— Если время идет последовательно, то сегодня мы встретились впервые. Но если время — один вечный круг, то трудно понять, когда заканчивается «до» и начинается «после».

Джонни резко встал и подошел к кромке воды. Он положил руки на бедра и уставился в воду, отвернувшись от нее. Его силуэт вырисовывался на фоне серебряного стекла озера, молодой и сильный, но все еще обреченный судьбой. Мэгги понимала, что говорит загадками, не имеющими абсолютно никакого смысла.

Мэгги сунула ноги в туфли и пошла по каменистому берегу к твердому песку, осторожно ступая на высоких красных каблуках, чтобы не подвернуть лодыжку. Она тоже остановилась у самой кромки воды, в недосягаемости от прилива.

— Как ты называешь умную блондинку? — неловко проговорила она.

Джонни в замешательстве повернул голову.

— Как ты называешь умную блондинку? — повторила она.

— Не знаю, — подстраховался Джонни, выжидательно подняв брови.

— Золотистый ретривер. — Джонни откинул голову и рассмеялся.

— Что?!

— Ну, я подумала, что пространственно-временной континуум может быть немного тяжеловат для первого свидания. — Мэгги смущенно сморщила нос. — Я решила рассказать тебе анекдот, чтобы разрядить обстановку.

— Понятно. — Джонни усмехнулся, глядя на нее. На мгновение он замолчал, его мысли закрутились. Затем он предложил свою шутку.

— Ты ведь слышала о блондинистом койоте, который попал в капкан? — Джонни быстро сообразил. Шутки про блондинок не были явлением пятидесятых годов.

— Нет, я об этом не слышала, — улыбнулась Мэгги, выжидая.

— Да, он отгрыз себе три ноги и все равно застрял.

Смех Мэгги разнесся над водой, и они отправились в путь, перебрасываясь шутками, а тяжелый разговор, состоявшийся несколько минут назад, был давно забыт. Они проболтали так почти час, задавая друг другу глупые вопросы, чтобы лучше узнать друг друга. Мэгги узнала Джонни, которого она знала и полюбила, но ей также понравился Джонни, которого еще не отягощали и не старили годы, проведенные в Чистилище. Она не возвращалась к теме своего появления на балу или к тому, почему ей некуда идти. Она жила моментом с ним и решила, что вернется домой, когда этот момент пройдет. И, конечно же, в глубине ее мозга засела мысль… а что, если бы она могла остаться?

— Итак, вопрос, который задают все… любимый цвет? — промурлыкала Мэгги.

— Розовый, — серьезно, без паузы ответил Джонни.

— Правда? — Мэгги задавала ему этот вопрос и раньше, и позже. Она покачала головой, ее мысли поплыли. В Чистилище он сказал ей, что его любимый цвет