Раздался звонок и в класс вошла Наталья. Как всегда с улыбкой, она поздоровалась, а после открыв журнал, начала проверять, все ли на месте. Называя фамилию, она уточняла, выучил ли названный то, что она поручила выучить. И тут я вспомнил, что не только не выучил, но и вовсе остался без листка, на котором был записан текст. Оставалось только признаться в том, что листок я потерял, но при этом показаться этаким растеряшкой, а можно было соврать.

Решив, что врать будет только хуже, когда до меня дошла очередь, я честно признался, что потерял листок. Наталья строго, но весело сжала губы, а потом взяв листок, принялась на нем писать новый текст. При этом, она продолжала весело болтать.

— Ярцев, ну ты даешь! Тебе партия поручила первое задание, а ты уже подводишь. Вот кто из тебя вырастет?

— Дурачок!

Класс взорвался смехом, а я повернул голову в сторону того, кто прервал Наталью своим комментарием. Ожидаемо это оказался Толстый. Он вновь смотрел на меня с ухмылкой, при этом, победно косился на своих друзей. Те смеялись что есть сил, насмешливо поглядывая в мою сторону. Я понял, что Толстый делает это намеренно, и будет продолжать это и дальше. Теперь его единственный шанс удержать свой авторитет, это затравить меня, как он это делал с остальными.

— Заткнись, чмо жирное!

Класс смолк. Смолкла и Наталья, буквально на секунду, которая пыталась унять класс от смеха. Мой выкрик перекрыл всех. Теперь все смотрели на меня, с разинутыми ртами.

— Ярцев! Это что за разговоры! Нельзя так общаться с ребятами! Немедленно извинись! И ты Бутенко извинись! Немедленно извинитесь друг перед другом и пожмите руки!

Наталья разозлилась, даже отбросила от злости ручку и встала у доски.

— Идите сюда! Оба!

Я уже стоял, поскольку поднимался, когда отвечал про выученный текст. Поэтому я сразу направился к доске. Толстый же неохотно поднялся и так же неохотно пошел к доске. По дороге он принялся разводить руками, объясняя, что нечего не делал.

— Наталья Ивановна! Я же просто пошутил, я не обзывался. Что я сделал то?

— Тихо, Максим! Ты дразнил своего товарища, а значит должен извиниться. И ты, Дима, должен извинится. Надо же! Где ты только таких слов понабрался.

Я невольно усмехнулся, захотелось ответить, что я еще и не такое слышал от тех, кого она называет пионерами, но не стал. Чтобы Наталья не заметила моей ухмылки, я отвернулся в сторону. Наталья же неправильно поняла меня и решила, что мне стыдно.

— Вот, Ярцев! Это хорошо, что тебе стыдно! Говорить такие слова своим товарищам, это плохо! Может он и оскорбил тебя словом, но ты должен быть выше этого! Извинись перед ним.

— Пусть первый извинится, раз он первый начал, — повернулся я к Наталье и заявил с серьезным лицом. Это мне показалось правильным, раз уж она заявляла, что я должен извиниться за свое поведение, то пусть Толстый первый и извиняется, раз с него все это началось. Наталья повернулась к Толстому. Тот сделал невинное лицо и пролепетал.

— Извини, Дима.

— Молодец, Бутенко! Теперь ты, Ярцев!

— Извини… — я вдруг понял, что забыл, как зовут Толстого. На помощь пришла Наталья, которая подсказала имя.,-извини, Максим.

— А теперь, пожмите руки!-Наталья с довольным видом улыбнулась, смотря на то, как мы протянув руки друг другу, обмениваемся рукопожатием. Она отвернулась и пошла к парте, а я резко подтянул Толстого к себе и тихо, практически на самое его ухо, шепнул ему.

— После уроков, за школой, один на один, урод!

Глава 16

Глава 15

Лицо Толстого исказилось гримасой, которую я не смог распознать, то ли он испугался, то ли разозлился. Тем не менее, его глаза скользнули в сторону Натальи, но та совершенно не услышала мой шепот. Толстый отступил от меня и нечего не ответил. Я тоже отступил, развернулся и пошел на свое место. Сидевшие вокруг ребята, смотрели на нас, со смешанными эмоциями, кто-то улыбался, кто-то был равнодушен.

Уже садясь за свою парту, я понял, что кроме Толстого, никто не знает, что я вызвал его подраться. Оставалось наблюдать, как он себя поведет. Прозвенел звонок, Наталья начала урок, постепенно я отвлекся от своих мыслей о том, что вновь втянулся в неприятности. Но понимание того, что по другому поступить было нельзя, успокоило меня. У Толстого был шанс закончить дело мирно и жить спокойно, без конфликтов между нами.

Но вместо этого, он сам выбрал путь, на котором конфликт становился неизбежным. Что им двигало, насмешки друзей или личное желание самоутвердиться, уже не важно. Важно было теперь не проиграть в драке, а еще не дать возможности избежать этой драки Толстому. Ведь тот вполне может, это сделать, просто не придя после уроков и никто не узнает, что он испугался.

Прозвенел звонок, Наталья ушла и тут оказалось, что я зря опасался, что Толстый сможет просто так проигнорировать мой вызов. Грач, едва Наталья вышла, тут же принялся громко, чтобы все слышали, обсуждать, как я назвал Толстого чмом. Делал он это нарочито показушно, словно играл роль в дешевой школьной театральной постановке.

— Макс, он тебя чмом назвал. При всех, а ты сидишь и молчишь? Ну не знаю, это нарыв, по любому. Ты зассал ответить, что ли?

— А че я сделаю? Мне старшие запретили его трогать. Он за них прячется, ты видел сам это.

Я на мгновение потерялся от изумления, насколько ловко вывернул ситуацию Толстый. Его дружки и впрямь наблюдали наш разговор за школой, но издалека, слов они не слышали, могли лишь видеть события. Тут в разговор вмешался Клин, который даже встал со своего места и сделал пару шагов к парте Толстого.

— Че ты гонишь? Старшаки вообще такого не говорили. Они лишь сказали, чтобы мы старших не таскали в свои разборки. Тебе уже за твой язык уже дали, еще хочешь?

Толстый повернулся к Клину, хотел что-то ответить, но сделать это ему не дал я. Поднявшись, я подошел и встав рядом с Клином, смотря в упор на Толстого, повторил ему свой вызов.

— Толстый, я тебе уже сказал, хочешь разобраться, то сегодня после школы, один на один.

— Ага, опять потом своих старшаков позовете. Как в прошлый раз.

— Это ты первым, пришел со своим братом в прошлый раз, че ты гонишь? После этого мы старших позвали. Они сказали, сами разбирайтесь, один на один.

— Да хорош гнать. Когда я с братом к кому-то из вас приходил,