Соединенных Штатов», в котором фактически излагалась программа развития, определяемая гидрологическими условиями. Он обратил внимание, что для сельского хозяйства пригодна лишь небольшая часть государственных земель Запада. Он разделил Соединенные Штаты на климатологические регионы и задавался вопросом, где правительству следует вмешаться, чтобы воспользоваться выгодами обширной территории. Во влажном регионе реки Колумбия было достаточно возможностей для ведения сельского хозяйства, но требовалось вырубать леса. Засушливый регион на юго-западе не мог обходиться без ирригационных и дренажных систем.

Пауэлл смотрел вперед. И он видел необходимость в активном вмешательстве государства, преобразующем водную географию фронтира. Именно к этому стремилась страна.

КОНСТРУИРОВАНИЕ НАЦИИ

В 1802 году Томас Джефферсон основал Корпус военных инженеров армии США, который был организован по образцу французских инженерных школ.

До революции во Франции существовало несколько инженерных корпусов. Два крупнейших – это Les Ingénieurs des Fortifications (буквально: инженеры укреплений), включавшийся в состав французской армии как корпус военных инженеров, и Les Ingénieurs des Ponts et Chaussées (буквально: инженеры мостов и дорог), который занимался гражданской инфраструктурой и зависел от министерства финансов.

Революцию пережил только второй, поскольку первый во многом был пережитком старого режима и из-за непомерного кумовства превратился в оплот аристократии. Гражданский корпус Les Ingénieurs des Ponts et Chaussées в целом пользовался большим уважением и имел прочные связи с местными властями.

Проект Les Ingénieurs des Ponts et Chaussées был вдохновлен физиократической доктриной Франсуа Кене – просветительской идеей, что богатство нации исходит от ее земли[63]. Прикрепленная к корпусу академия École des Ponts et Chaussées (буквально: школа мостов и дорог) продолжала работать и после 1789 года.

Учредительное собрание реформировало школу, введя прием на конкурсной основе, отменив плату и предоставив учащимся стипендии. Заведение имело отчетливо якобинский характер, применяло «революционный метод» обучения: ускоренный, централизованный, предназначенный для большого числа учащихся. Новая поросль инженеров, которую она произвела, состояла частично из механиков, частично из архитекторов, частично из военных специалистов.

Школа стала основой для последующих наполеоновских мечтаний о преобразовании мира природы на службе прогресса. Французы непреднамеренно положили начало эпохе меритократической[64] инженерии, которая после переноса в Соединенные Штаты изменила лицо планеты.

Корпус военных инженеров Соединенных Штатов был институтом, предназначенным для государственного строительства. По мере расширения страны она оказывалась зависимой от ландшафта и часто сталкивалась со сражениями за суверенитет между федеральными и местными властями – от продажи болот Луизианы в 1849 году для финансирования дамб, реакции на наводнения 1870-х годов и создания в 1879 году Комиссии реки Миссисипи до Калифорнийской Комиссии по отходам, созданной в 1893 году для рек Сакраменто и Сан-Хоакин.

На протяжении большей части XIX века главной проблемой на Миссисипи было судоходство. Для кораблей требовалась определенная глубина (отсюда, кстати, произошел псевдоним писателя Марка Твена: выражение mark twain – «отметка два» – около 3,6 метра; такой измеренной глубины было достаточно для безопасного движения парохода). После приобретения бассейна Миссисипи он стал самым важным стратегическим активом страны: крупнейшая в мире транспортная система, проходящая через самые продуктивные сельскохозяйственные угодья. Корпус военных инженеров стал главной силой судоходства и, следовательно, важнейшим ресурсом управления водными ресурсами в стране.

Даже в самый мрачный час мастерство инженеров растущей нации оставалось предметом немалой гордости. 19 ноября 1863 года на церемонии освящения Национального кладбища в Геттисберге (непосредственно перед тем, как Линкольн произнес свою знаменитую Геттисбергскую речь из 272 слов) с длинной речью выступил достопочтенный Эдвард Эверетт, где призвал к единству, несмотря на войну, расколовшую общество. Эверетт говорил об «узах, которые объединяют нас как единый народ». Он щедро использовал риторику Перикла, говоря о системе, именуемой «демократией, потому что мы управляем в интересах большинства, а не только немногих», и о законах, которые дали «равные права для всех». Однако выше всего его красноречие воспарило в вопросе ландшафта, обращаясь к «могучим рекам, которые пересекают границы климата и тем самым облегчают обмен дарами природы и промышленными товарами, в то время как чудодейственная рука инженера сровняла с землей горные стены, разделяющие Восток и Запад».

Когда в 1830-х годах Америку посетил французский политический деятель Алексис де Токвиль, он счел, что модель американской демократии охватит всю Европу. Алексис ошибался. В середине XIX века судьба республиканского проекта в значительной степени балансировала. Никколо Макиавелли предупреждал, что расширение территории и свобода редко идут рука об руку: «Расширение – это яд для республик», и он выглядел провидцем, если учесть, что к 1860-м годам единственная крупная республика современности застряла в разрушительной гражданской войне, которая могла предвещать ее гибель. Однако страна пережила эту катастрофу. Америка была уникальной не только из-за своего революционного происхождения или политической философии. Ее расширению способствовали исключительные размеры, география, демографическая сложность и решимость укротить окружающую среду, поставив ее на службу амбициозному республиканскому проекту.

К концу XIX века Соединенные Штаты зарекомендовали себя как самого радикального архитектора водной географии в человеческой истории. Сочетание институтов, права и обеспеченности природными ресурсами поменяло представления о том, чего можно добиться в сфере водной безопасности, продемонстрировав мечты, которые на протяжении большей части истории человечества казались научной фантастикой.

Закон о мелиорации 1902 года способствовал развитию инфраструктуры для использования водных ресурсов. С этого началось развитие Запада в XX веке. К тому моменту американскому федеративному республиканизму было уже больше ста лет; он пережил Гражданскую войну и вдохновил тысячи либералов и радикалов по всему миру бросить вызов политическими формам, которые считались неизменными. Сложные водные условия Соединенных Штатов просто стали вызовом фронтира и движущейся силой расширяющегося федерального вмешательства.

Крупные американские реки – Миссисипи, Миссури, Колумбия и многие другие, составляющие естественную архитектуру страны, – станут основой для возвышения американской республики как доминирующей экономики XX века.

Глава 11. Мировая водная империя

ВОЗВРАЩЕНИЕ ИМПЕРИИ

В то время как Американская и Французская революции закрепили в конституционном языке республиканские принципы, распространение либеральной мысли в политике XVIII и XIX веков, подпитываемое ростом капиталистической экономики, способствовало появлению на международной арене еще одного важного наследия древности. Это сформирует большую часть XIX и XX веков – империя. Хотя современные империи не приобрели черты древних гегемонов, они стали мощной силой в международных отношениях. Во многих отношениях они существуют до сих пор.

Мировую империю, на какой-то момент самую крупную в истории, создали британцы. Ко второй половине XIX века на ее долю приходилась четверть мирового производства. Через сеть своих территорий и колоний британцы распространили по планете свое представление о верховенстве прав личности, либеральной экономике с невмешательством государства и силе рынков. Конечно, в случае необходимости распространение идей обеспечивали британский военный флот и специально созданные компании, армии которых в основном выполняли распоряжения Британии.

Организационная архитектура Британии закрепляла защиту частного предпринимательства и прав собственности в локковском либеральном государстве. Однако самым