– Этим «умником», как ты только что выразился, являюсь я сам. И сделал я это специально, полностью осознавая свои действия, – бесцветным голосом поведал генерал своему подчиненному.

– Не понял. Поясни, – вскинул недоуменно брови Григорий Остапович.

– Да, что тут пояснять? Ты ведь и сам не ребенок. И сам уже должен был обо всем догадаться. Мы ввязались в очень опасные геополитические игры, где просто не может быть места лишним свидетелям ни с той, ни с нашей стороны. А тебя, вызовом к себе, я просто хотел спасти, потому что мы с тобой не просто друзья, но ты еще и крестный моего младшего сына.

– То есть, ты хочешь сказать, что… – полковник даже привстал от догадки, промелькнувшей у него в мозгу.

– Да, – жестко ответил ему генерал, глядя прямо в переносицу своего друга, будто прицеливаясь. И взгляд у него был при этом настолько холодный, что мурашки побежали по позвоночнику Григория.

– Но как же так?! Ведь они мне были как братья. Мы шесть с лишним лет работали бок о бок, участвуя во многих секретных операциях. А ты вот так, запросто, перечеркнул судьбы двадцати семи самых опытных и самых верных специалистов своего дела!

– Не мне говорить тебе прописные истины. Ты и сам прекрасно знаешь, что жизнь, а особенно наша, это шахматная доска, где для спасения короля зачастую требуется жертвовать пешками.

– Они, значит, для вас пешки?! – криво и жалко выдавил из себя улыбку полковник. – А я тогда, какой фигурой являюсь в этой шахматной партии?

– Ну, уж точно не пешкой.

– Ага. Меня, стало быть, оставили на развод?

Бурба, молча склонил голову, в знак согласия.

– Понятно, – процедил он, стиснув зубы. – Скажи: как?

– Тебе обязательно это знать сейчас? По телевизору вечером скажут.

– Да, хочу знать, – заупрямился подчиненный.

– Авиакатастрофа при заходе на посадку.

– А их семьи?

– Об этом мог бы и не спрашивать. Они получат все причитающиеся им выплаты по потере кормильца. Да, кстати, насчет выплат…

Василий Васильевич выдвинул один из ящиков стола и пошарив в глубине, вытащил на свет две банковские пачки по пятьдесят тысяч евро.

– Вот, держи, – пододвинул он к спецназовцу пачки купюр. – Езжай на какой-нибудь одесский курорт, погрей свои старые косточки. А лучше всего ляг «на дно» и затаись на время. Сейчас вся шумиха поуляжется, и глядишь, через пару-тройку месяцев я опять призову тебя на тайные ратные дела во имя великой Украины.

Григорий неуверенно потыкал пальцем в лежащие на столе деньги, борясь со стойким желанием швырнуть их в лицо шефа, но все же пересилил себя и после некоторого раздумья сунул их себе в нагрудный карман. Затем тяжко вздохнул и встал со стула, понимая, что разговор на этом окончен и продолжения не будет.

– Я свяжусь с тобой по известному тебе каналу, – услыхал он слова, сказанные ему вслед.

Когда дверь за ним закрылась, Василий Василевич медленно встал из-за стола и подошел к окну. Через некоторое время он увидел, как Григорий, выйдя с центрального входа, переходил улицу к припаркованному на противоположной стороне автомобилю и усаживался в него. Мучительно хотелось зажмуриться, но он все же решил этого не делать. Как только полковник захлопнул за собой дверцу автомобиля, раздался взрыв, от которого затряслись пуленепробиваемые стекла кабинета. Взрыв автомобиля был достаточно мощным, наверняка кто-то не поскупился заложить под днище взрывчатки не меньше двух кило в тротиловом эквиваленте. Автомобиль сразу же запылал высоким и жарким пламенем. После таких взрывов не выживают. Поэтому из машины никто и не вылез. От сильного взрыва сработали сигнальные устройства на автомобилях расположенных неподалеку.

И эта какофония стала неким музыкальным сопровождением погибшего в ад, где собственно говоря, ему и было самое место. Истории неизвестно, вспомнил ли «человек без лица» в последний миг уплывающего в Геенну Огненную сознания, мрачное пророчество убитого вчера по его приказу полковника Гончарука, ну да это и неважно. Главное для Матери-Истории – воздать по заслугам всем. Всем правым и виноватым, всем жертвам и всем преступникам, всем исполнителям и равнодушным наблюдателям. Высшая справедливость заключается в неотвратимости воздаяния, будь то за дела праведные или грешные. Фатум, в своем неизбывном сарказме, может себе даже позволить такому человеку дожить до глубокой и безмятежной старости, давая иллюзию безнаказанности. Но тем горше будет его расплата там – за Порогом Вечности. Обо всем этом сейчас и предстояло узнать черной душе Григория Остаповича, увлекаемой в свои недра цепкими когтями судебных приставов Ада.

Бурба прижал воспаленный лоб к холодному стеклу:

– Прости меня, друже, но так будет надежней, – шептали его онемевшие губы.

Он не знал, но в глубине подсознания догадывался, что нечто подобное ждет и его самого в скором будущем, а потому, нужно было заранее подготовить пути к отступлению. Вася Бурба хотел жить, и его отнюдь не прельщала подобная концовка жизни, которую он приготовил своим подчиненным. А для того, чтобы избежать подобной участи, необходимо было подготовить запасные аэродромы. Срочно подготовить.

Глава 25

I

28.06.2020г., США, штат Вирджиния, г. Лэнгли, штаб-квартира ЦРУ.

Почти под боком у Вашингтона расположился небольшой городок с непримечательным названием. Таких небольших городков на обширном пространстве Северной Америки – хоть пруд пруди. Так бы он и остался ничем непримечательной муниципальной единицей, если бы на его территории с 1963 года не расположилась штаб-квартира одной из самых могучих и влиятельных спецслужб мира. Да-да, речь идет об известном всему миру Центральном Разведывательном Управлении. Откровенно говоря, Соединенные Штаты, это, пожалуй, единственная в мире страна, в которой культ разведывательной деятельности смог подняться на головокружительную высоту. Врожденная любовь янки к подглядыванию в замочные скважины не только своих эвентуальных противников, но даже и союзных вассалов, вкупе с неодолимой тягой решать все проблемы при помощи тайных силовых операций, привели к тому, что к началу XXI века только по официальным данным в Штатах насчитывалось порядка дюжины разведывательных организаций. Все они составляют так называемое «разведывательное сообщество», туго переплетенное связями финансового и корпоративного порядка. Это только простой обыватель необремененный параноидальной шизофренией с манией преследования знает только о существовании «зловещего и могущественнейшего» ЦРУ, тут и там бесцеремонно вмешивающегося во внутренние дела всех государств мира. Ну, еще может быть немного о ФБР, когда смотрит по телевизору репортаж об очередном теракте, где на экране мелькают люди в черной униформе с тремя буквами на спине. А вот о том, что помимо этих двух контор существуют такие, как Агентство национальной безопасности, и Разведывательное управление Министерства обороны, Министерство внутренней безопасности, Управление национальной разведки, и еще десяток менее известных заведений, знают далеко не все. И все-таки ЦРУ в этой плеяде занимает особое место, как по объемам финансирования, так и по штатной численности сотрудников, достигшей по непроверенным данным количества более тридцати пяти тысяч человек. ЦРУ – поистине самая крупная, а значит, и самая ценная жемчужина в ожерелье американских спецслужб. Ценная, хотя и не самая главная. Она всего лишь вторая по значимости после Национальной Разведки, возглавляемой всегда самим президентом США, но об этом вообще мало кто догадывается. Впрочем, в шахматах ведь тоже ферзь – вторая по значению фигура после короля, хоть и значительно превосходящая его по силе. Здесь хотелось бы сделать небольшое отступление, чтобы вкратце описать само здание ЦРУ для дальнейшего понимания окружающей обстановки.

Штаб-квартира ЦРУ в Лэнгли – место практически недоступное для простых смертных. Такое же недоступное, как и Форт Нокс54 для назойливых визитеров из Счетной Палаты при Бундестаге. До начала века туристы, при желании, могли посетить только отделанный мрамором холл штаб-квартиры со знаменитым панно на полу изображающим лысого американского орла (официального символа США, присутствующего на гербе), восседающего над розой ветров. Однако после терактов 11 сентября и такие безобидные экскурсии оказались под запретом из соображений безопасности. Благодаря многочисленной художественной литературе штаб-квартира ЦРУ представляется чем-то средним между мистической