— Копать не перекопать, — оценил Алексей.

— Вообще-то это поля, — напомнил я.

— Подвезём им продукты питания. Пусть складывают сланец где-то в одном месте. Удачно мы мост поставили. Чуть просохнет, начнём вывозить.

— Зачем? Что ты из него делать собрался?

— Нужно ставить завод по переработке, и да… Ты прав, не здесь, не сейчас. Пусть добывают. А завод ставить где-то ближе.

— Еще у нас в планах маслобойня, сахарный завод, — напомнил я.

— Маслобойня — ерунда, — отмахнулся Лёшка. — Это обычная изба, где стоит пресс крупнее, чем у нас сейчас для семени льна. Им раз в год всего и будем пользоваться, пока не распространим подсолнечник. Зато производство сахара нужно сразу закладывать с размахом.

— Ты про серу забыл, что на землях моей невесты и конезавод. Пока жеребят мало, но уже им тесно на конюшне, — добавил я.

— Эх! Так хочется всего и сразу! — покрутился Алексей, оценивая работу мужиков. — Канал-то пусть роют?

— Пусть. Сланцы только нужно складывать где-то ближе к реке. Эти неумехи и подпалить их умудрятся, если летом жара будет.

— Нужно всё же предупредить и пояснить, что это не от дьявола, а нормальное явление.

Вечером устроили лекцию по природным ископаемым. Надеюсь, крестьяне усвоили, что ничего страшно в том, что камень горит, нет. Это такой камень специальный. Из него много чего полезного можно получить. К слову, здесь и глина имеется, которую неплохо бы проверить и в дело пустить. Фролу я показал, где в этом году будут посадки. Если кто задумает рожь сажать, то пусть знает, что я был категорически против. Должны же и сами как-то по приметам ориентироваться. Зима была холодной, малоснежной. Сейчас-то идут дожди, но это ненадолго.

Так что порадовались мы найденным сланцам, да и поехали обратно в усадьбу. Забот и без этого хватало. Тут и крестьяне с огородами, и ремонт в доме, и церковь обновить не мешало бы. У меня же свадьба тридцатого мая. Нужно к этому событию подготовиться. Дядины бывшие покои я не использовал, так и продолжал жить в гостевых, но с появлением жены придётся перебираться на новое место.

Удачно мне (вернее, управляющему) одна артель плотников подвернулась. Тоже крепостные, но на отхожем промысле. Видать, у них зимой в деревне совсем голодно было. Мужики рукастые. Что-то мелкое и изящное не смастерят, но новую кровать мне собрали на загляденье. Хорошую, широкую. К ней и шкаф здоровенный, вполне удобный. Тумбы тоже крепкие, надёжные. Я это всё попросил тёмной морилкой покрыть. Затем лаком. Стиль получился чем-то напоминающий японский. Крепко, функционально и дёшево.

Лёшке тоже понравилось. А то он тут пару стульев сломал. Эта изысканная мебель ни на его комплекцию, ни на вес не рассчитана. Оно, конечно, приятно глазу, но сколько времени потрачено на все эти этажерки? Да и к чему они? Меня вполне простая подвесная полка устроила бы.

Вообще-то дядин кабинет был оснащён полностью. Чего-то добавлять я не стал, менять и переставлять предметы — тоже нарушение стиля. Так что ограничился преобразованиями в личной спальне. Теперь у меня не перина, а многослойный матрас из шерсти и ваты. С непривычки после перины показалось жестковато, потом привык. Бельё, подушки и одеяла у меня все свои, из двадцать первого века. Авдотья лично следит, когда прачки эту красоту стирают да после утюжат.

К приёму жены я подготовился. Спальня супруги теперь примыкает к моей — так сейчас принято. Если дом позволяет, то положено две супружеские спальни иметь. В женской половине дома мебель далеко не новая. Но менять под свой вкус я не стал. Будет Елизавете развлечение. Чем ей ещё заниматься? Хозяйство налаженное, мы с Алексеем всё лично контролируем. Управляющий у меня толковый. Себя не обидит, но не наглеет. Я тут с удивлением узнал, что основные поставки от купцов у нас идут через старшего сына Дмитрия Николаевича. Сыновья у него в Самаре живут, имея неплохой бизнес, а я своими заказами им неплохо помог. Даже кофе для нас отдельно закупили.

Безусловно, на мне наварились, куда без этого? Но сделали это так, что я почти не заметил. Цены на зерно в прошлом году у всех поднялись, и мне показали стоимость чуть ниже рыночной. Только в пудах немного не та цифра была. Я всего три мешка перевесил и покачал головой, намекая управляющему, что вижу недостачу. Он перетрухнул и, думаю, стал осторожнее в своих приписках. Мы даже договорились, что он меня с сыновьями познакомит. По-хорошему, мне бы самому в Самару съездить, но дел в поместье много. К свадьбе много чего нужно подготовить.

Алексей ждал этого события с нетерпением. Ему, видите ли, интересно посмотреть на свадьбу помещика начала девятнадцатого века. Работник индустрии развлечений какой нашёлся! Послал его к плотникам водяные колеса сооружать. Деревень у нас много, полив этим летом потребуется везде.

— Пока Петербург на карантин не закрыли, хочу письмо Пушкину написать, — обрадовал Алексей меня очередным сюрпризом.

— С чего это? — не понял я. — Он точно в Петербурге, не где-то там в Болдино?

— Не… Александр Сергеевич уже женился, жил на Арбате в Москве, но поссорился с тёщей и уже убыл или только едет на снятую дачу в Царском Селе.

— И какой тебе прок от письма? — не въехал я в ситуацию.

— Ну как же! Личное послание от Пушкина! Можешь его дяде потом в тайник переправить.

— Не думаю, что за эту переписку много заплатят в будущем, — не поддержал я идею.

— Тогда я своим внукам сохраню на память, — не опечалился отказом Алексей.

— Женись вначале… внуки у него… — проворчал я.

— Посмотрю, как оно у тебя получится, и задумаюсь на эту тему, — хохотнул Лёшка мне вслед.