Самый продолжительный военный конфликт этого периода в Испании нередко оставляют без внимания в работах, посвященных военной истории, – и совершенно напрасно, поскольку эта война многое разъясняет в характере боевых действий периода гражданских войн. Первая карлистская война (1833–1840) началась из-за того, что Дон Карлос (условно Карл V) воспротивился завещанию своего брата Фердинанда VII, оставившего испанский престол своей дочери, племяннице Карла, юной Изабелле II. Неприятие женщины на троне соединилось с враждебным отношением к конституционной реформе, которую поддерживали сторонники Изабеллы, и к либерализму в целом. Некоторые социальные круги и регионы были также обеспокоены династической стороной вопроса. Карлизм, как и мигелизм в Португалии, представлял собой консервативное движение, которое опиралось на недовольных либеральным правительством крестьян и тем самым отражало давние противоречия. Начало им положили даже не Наполеоновские войны, а просветительские реформы конца XVIII века.

Поскольку правительство и (в отличие от 1936 года) армия оставались верны Изабелле, Карлосу пришлось собирать собственные войска. Первоначальными успехами он был во многом обязан Томасу де Сумалакарреги (1788–1835), который возглавил силы карлистов в Стране Басков и Наварре. Он был баском и ветераном войны с Наполеоном, и благодаря этому отчасти служил знаменем для карлистов, выступавших за свободы провинций. Сумалакарреги обеспечил согласованность действий карлистских сил (что неизменно актуально в повстанческой борьбе) и создал успешную партизанскую армию, которая в полной мере воспользовалась непростыми особенностями местности, чтобы взять инициативу в свои руки. Эта армия захватила большую часть гористого севера, основного центра поддержки карлистов, где было немного регулярных войск. Но повстанцев ждали неудачи, когда они покинули горы и попытались захватить города, хотя Кордова и была ненадолго ими оккупирована в 1836 году. В городах, включая Бильбао и Памплону на севере, господствовали либералы. Оставшиеся с прежних времен крепости, рассыпанные вокруг больших городов и главных дорог, участвовали в боевых действиях, когда оказывались на пути продвижения карлистов. Но основные фортификационные «войны» были сосредоточены вдоль реки Эбро, в регионе Страны Басков, Наварры и Риохи, где начиная с 1834 года кристинос (так называли сторонников Изабеллы и ее матери Марии-Кристины) выстроили цепочку блокгаузов, наподобие тех, которые французы соорудили в Арагоне во время Пиренейских войн. Карлисты ответили тем же, и вскоре на лесистых склонах холмов образовались линии фронта, отмеченные фортами. Карлисты дважды осаждали Бильбао, в 1835 и 1836 годах, а кристинос усиливали свою защиту, укрепляя отдаленные форты на склонах холмов.

Еще одним ключевым элементом повстанческой борьбы, который, однако, склонны недооценивать те, кто убежден в исключительной эффективности партизанской стратегии и тактики, было международное мнение, и оно в данном случае отвечало интересам Изабеллы. Наследницу поддерживали Британия, Франция, а после победы над доном Мигелом и Португалия. Хотя война 1830-х годов не может сравниться с Гражданской войной в Испании 1936–1939 годов, где каждая из сторон получала вооружение и снабжение от соперничавших мировых держав, надежная международная поддержка имела для Изабеллы важнейшее значение. Эта поддержка, а также слабость карлистов, проявившаяся в их неспособности вести согласованные боевые действия, в конце концов привела к их поражению. Сумалакарреги погиб в ходе неудачной осады Бильбао в 1835 году, а наступление карлистов под руководством самого дона Карлоса на Мадрид в 1837 году не смогло опрокинуть режим.

Битвы этой войны – перевал Лавеага (1835), Дескарга (1835), Мендигоррия (1835), Эрнани (1836), Махасейте (1836), Лучана (1836), Чива (1837), Вильяр-де-лос-Наваррос (1837), Арансуэке (1837) и Морелла (1838) – почти неизвестны, что искажает общую картину военной истории в этот период. В действительности они, а также связанные с ними военные операции, проливают свет на причины успеха или неуспеха в этот исторический период – и позже. Решающее значение в сражении имели боевой дух, опыт, фактор неожиданности, характер местности и численность войска, и все эти факторы были не менее, а возможно, даже более важны, чем эффективная тактика. В этой войне не было места тщательному планированию или изощренным тактическим маневрам. На перевале Лавеага и в Дескарге превосходящие правительственные силы были застигнуты врасплох и разгромлены карлистами. Точно так же эффект внезапности сыграл важную роль в поражении карлистов в Арансуэке, положившем конец их деятельности в Центральной Испании в 1837 году. Сражение в Мендигоррии, наоборот, было тщательно спланировано и подготовлено – преемник Сумалакарреги, Висенте Гонсалесом Морено, стремился разгромить правительственные войска, однако неудачно выбрал позицию, и карлисты, не привыкшие стоять в обороне, были вынуждены отступить под давлением противника. В этом сражении карлисты потеряли около 2000 человек, и это стало для них серьезным ударом, как и окончание череды побед Сумалакарреги перед этим.

Однако правительственные войска тоже испытывали серьезные трудности, не в последнюю очередь связанные с нехваткой финансов и снабжения. Как и в других гражданских войнах, стратегия и мораль были пронизаны политическими мотивами. Так, внутренние раздоры карлистов ослабили движение и способствовали окончанию Первой карлистской войны. В 1839 году главнокомандующий карлистами Рафаэль Марото арестовал и расстрелял пять генералов из фракции своих политических противников. А после провел с командующим правительственными войсками генералом Бальдомеро Эспартеро переговоры, которые закончились Вергарским соглашением. Те карлисты, которые отвергли это соглашение и продолжали сражаться в Арагоне и Каталонии под командованием Рамона Кабреры, в 1840 году были разбиты и бежали во Францию. Правда, потом Кабрера вернулся в 1846–1849 годах, чтобы возглавить карлистских партизан в другой войне, на территории Каталонии.

Соперничество между умеренной и прогрессивной партией осложнялось растущей ролью военных, чей престиж вырос в результате победы над карлистами. Война способствовала политизации армии и милитаризации политики. Генералы придерживались тактики пронунсиаментос (pronunciamientos; деклараций) – то есть объявляли о своих требованиях в ультимативной форме. В 1836 году проницательный американский дипломат Артур Миддлтон заметил: «Столица готова сдаться на милость любого генерала, имеющего в своем распоряжении 4000–5000 человек. Поэтому вопрос, похоже, заключается только в том, кто именно станет диктатором». В 1840 году главой прогрессистского правительства стал генерал Бальдомеро Эспартеро (1793–1879), ветеран войны против Франции в 1809 году и участник боевых действий в Испанской Америке в 1815–1826 годах. Он приобрел авторитет после победы над карлистами в Лучане в 1836 году и в 1841 году стал регентом, что помешало тогда попытке государственного переворота.

В свою очередь, Эспартеро был побежден и свергнут в 1843 году консервативным генералом Рамоном Нарваэсом, ветераном карлистской войны, при котором модерадос вернули себе власть (после победы над силами лоялистов в Торрехон-де-Ардосе близ Мадрида). Вашингтон Ирвинг, американский посол в Испании с 1842 по 1846 год, писал в мае 1844-го: «Я измучен и жестоко удручен ужасной политикой этой страны… Политические авантюристы в Испании… – вот темная сторона человеческой натуры».