— Я, конечно, извиняюсь, если как-то спровоцировала вышестоящее руководство, но не думаю, что мною сделано что-то достойное немедленной расправы.

Беловолосая девушка пусть и говорила спокойно, но в ее глазах блеснула жажда убийства, а немного нахмуренные брови говорили сами за себя, что по какой-то причине она не может избавиться от однорукого на месте. Узумаки оскалился в бессильной ярости.

— На будущее, если захочешь подобраться под чьей бы, то ни было личиной, проработай маскировку. Твои штаны оборваны, но на ногах и нет и следа ранения. Визуальная составляющая сделана искусно, но вкупе - все без толку.

Испод ног Роан вылетели золотые цепи, обвившие ее руки и ноги, а также талию и горло. Аловолосый сложил печать концентрации и адамантовые цепи крайне туго сдавили ей глотку, а после, дабы не растягивать момент расправы, аловолосый шиноби отправил в ее сторону кунай с прикрепленной взрывной печатью. Только он собирался взорвать печать, как брошенное железо попросту исчезло, а его цепи распались на фрагментарные куски звеньев. Словно из них выкачали всю чакру и разорвали, как какую-то жалкую ткань. Девушка стоявшая перед ним резко исчезла и только силуэт белых волос, что он видел боковым зрением говорило о том, что она стоит у него за спиной. Последнее, что он услышал от этой странной дамы, прежде чем потерять сознание, это:

— Что же вы такие нервные, суки, все.

Красивый мелодичный голос, словно удары молотком по наковальне, чеканил злобное ругательство и выделял все недовольство в ее словах.

Вырубив однорукого, Роан позволила скрывшимся клонам приступить к лечению его и бессознательного товарища. Вдалеке послышался грохот еще одной взорвавшейся бомбы. Бланш с полным не просто недовольства, а уже настоящей злобы лицом, повернулась к Однохвостому. Сложив печать змеи, Роан использовала в три раза больше чакры, чем суммарно на все использованные техники.

— Стихия дерева: Создание Великого Глубинного Леса.

Земля под однохвостым натурально начала пузыриться, высвобождая мощные ветвистые корни размером с самого биджу. Несмотря на свои гигантские размеры, они быстро начали обвиваться вокруг туловища и конечностей Шукаку. Ошеломленный зверь быстро и хаотично стал бить по вновь появившимся оковам, поначалу даже удачно сбрасывая опутывающие его тело лианы. Но данная техника была гораздо мощнее предыдущих, опутывающие его корни, размером с половину лапы однохвостого были всего лишь временным неудобством. По-настоящему сложности вызвали накрывшие его корни, что не уступали по размерам даже хвосту десятихвостого. С этими отростками ему было справиться просто не под силу, времени сформировать бомбу биджу не было, а к тому же из него невероятно быстро выкачивали чакру, что уходила наполовину в создание новых оков и поддержание старых. Борьба между стихией дерева и однохвостым биджу заняла около десяти минут, во все стороны летели ошметки огромных корней, разметавшаяся по воздуху листва, пыль и грязь, но в конечном итоге, придавленный к земле, униженный и ослабленный Шукаку оказался обездвиженным и больше не показывал столь активных противоборствующих действий.

Роан устало вздохнула, смотря сквозь прищур на поверженного биджу. Не сказать, что данная техника ей была простой или «немного сложной», она была понастоящему сложной, так как помимо большого затрата чакры, она требовала прямого контроля, ибо грозила выливаться в такой же хаотический лес, какой недавно создала сама и какой был создан Хаширамой.

Уперев руки в бока, запрокинув голову назад, девушка тряхнула белой гривой, сбрасывая с себя пыль и грязь, долетевшие до нее самой.

Черт, как же хорошо было, когда носила шлем. Если сейчас его надену Коноховцы же живьем сожрут и задолбят с постоянными «кто ты», «сними шлем». Ладно, черт с ними.

Закончив приводить себя в порядок, Роан все же взглянула на свои ноги, босые ступни ей самой не приносили приятных ощущений, но ситуация требовала действовать быстро и поэтому она, несмотря на дискомфорт, побежала сломя голову. Цокнув языком, Роан достала запасные ботинки, чтобы сильно уж не привлекать внимания, а для «пущей» конспирации она «покоцала» матовую обшивку стальных пластин, оставляя небольшие вмятины от прилетевшего щебня и кривые царапины.

Пока Роан обслуживала свою экипировку, Узумаки уже начали обратное запечатывание биджу в джинчурики Суны. Для себя девушка отметила, что она уже достаточно внесла в победу, чтобы не привлекать излишнего внимания и не становиться новоявленным героем, хотя победа над Каге и подавление биджу обеспечат ей славу не только на всю Коноху, но и на все элементальные страны.

Раздраженно качнув головой, девушка направилась к крупному скоплению шиноби, где сейчас шли бои. Используя глаза Левиафан, она видела всю мясную заварушку. Из-за внезапной атаки Суны, шиноби Листа было сложно организоваться и дать стоящий отпор, без чрезмерных жертв среди личного состава.

Глава 107

Переместившись к Левиафан, Роан без толики жалости вклинилась в бойню. Без использования техник, на чистой физической силе и скорости Бланш раскидывала барханчиков безошибочно. Перехватывая в воздухе брошенные кунаи, она возвращала те отправителю, выбивала кинжалы из рук и вгоняла в тела хозяев, ломала кости и разбивала черепа. Благодаря ее высокому уровню восприятия и чудовищной физической силы, бой одного против десятков противников был не таким уж сложным. Численное превосходство было на стороне Листа, но из-за их неготовности, шиноби Суны удалось немного проредить строй Конохи.

— Стихия ветра: Воздушный Таран.

Выпустив изо рта сжатый поток, Роан снесла всех ближайших шиноби, не успевших зацепиться за почку чакрой. Секунды хватило, чтобы обнажить черное лезвие своего клинка и уже с большей эффективность уничтожать врагов. Меч Темного Бога имела схожу силу с Кусанаги увеличиваться в размерах и также рассекать всю материю, поэтому железные кунаи, танто и даже кольчуги не являлись преградой для Роан.

Вместе с Левиафан и стянувшимися к ним отрядам организовавшихся шиноби Листа они быстро начали выдавливать шиноби Суны со своих территорий, а посеявшаяся паника от новости того, что джинчурики и Казекаге были пленены, барханчики потеряли свой боевой дух, когда коноховцы пылали им и праведным гневом возмездия из-за подлой атаки.

— Они отступают!

— Суновцы уносят ноги!

Бурные крики толпы смешались с диким животным ревом бьющихся из последних сил солдат. Командующие еще более остервенело заголосили:

— Не дайте им