Каждый школьник… должен посидеть всего лишь час, наблюдая за гнездом осы Polistes… Думаю, увиденное мало кого оставит равнодушным.

Уильям Гамильтон (1996)

Заброшенное здание в забытом уголке вторичного леса близ Панамского канала немного напоминало только что покинутую зону военных действий. Тем не менее я полюбила это место, потому что именно здесь произошло мое знакомство с волшебным миром ос Polistes. Я прилетела в Панаму за неделю до этого, предвкушая начало жизни в качестве независимого исследователя на собственной стипендии. В (дис)комфортной обстановке своей сырой квартиры в северном Лондоне я залпом прочла 316-страничную диссертацию о Polistes canadensis, которую изучал в Панаме Джон Пикеринг[152], – неопубликованную сокровищницу увлекательных фактов о жизненном цикле и поведении этих малоизученных тропических ос, которая раздразнила мое любопытство и жажду раскрыть секреты общественного образа жизни, хранимые насекомыми.

Мои представления о том, что ждет меня впереди, были идеалистическими. Но за 20 лет, что прошли с тех пор, как Пикеринг проводил свои исследования в зоне Панамского канала, эти места сильно изменились: появились новые здания, стало меньше лесов, и канал больше не принадлежал американцам. Железная дорога, проходящая через весь перешеек, теперь гудела от туристических и товарных поездов. Вообще, осы достаточно устойчивы к антропогенным изменениям, однако в 2002 году ни на одном из участков Пикеринга ос не было. Популяции ос переселяются. Внезапно. Непредсказуемо. Масштабно. (Теперь в научных командировках в тропики я не менее трех недель закладываю на «осиную охоту», прежде чем планировать начало работы.)

К счастью, мне охотно пришел на помощь доктор Билл Уизлоу, эксперт по пчелам и эволюции общественного образа жизни, работающий в Смитсоновском институте тропических исследований в Панаме. Он был уверен, что знает места, где могут обитать осы. Вскоре мы были уже в нескольких милях от города Панамы и пробирались сквозь заросли, которые становились все гуще, в самую глушь страны, знаменитой своей историей коррупции, наркобаронов, войн и еще чего похуже. Мы продирались сквозь растительность и заборы из колючей проволоки, пока Билл не остановился и не указал с гордостью на заброшенную военную базу: два здания, ранее занятые армией США, представляли собой облупившиеся развалюхи, которые до сих пор не обрушились исключительно благодаря армированному бетону и рифленому железу военного образца. Я была в замешательстве. Мне подумалось, не стало ли Биллу дурно от солнца (или от джина). Не замечая ничего вокруг, он рубанул по растительности, расчищая нам путь в первое из зданий. А потом я все поняла.

Это была осиная мекка. Со всех балок и дверных косяков свисало нечто, на первый взгляд похожее на подошвы множества изрядно поношенных туфель. Серое и бумажистое. При ближайшем рассмотрении обнаружились многочисленные насекомые каштанового цвета, гладкие и элегантные. Это были гнезда Polistes canadensis – точно такие, как описывал Джон Пикеринг. Но это была цитадель гнезд – более 30 штук в первой из комнат и еще бесчисленное множество за ее стенами. Эти тропические осы вырастают почти до двух сантиметров в длину и обладают чудовищными жалами соответствующего размера. Это те самые осы, которые синхронно приподнимают крылья, готовясь напасть, если вы сделаете слишком резкое движение; те осы, которые пикируют, словно бомбы, если вы окажетесь неподобающе близко к их потомству; уколы их жал вытягивают самую общенародную лексику из самых вежливых людей. Но главное, это те самые осы, которые беззастенчиво выкладывают на всеобщее обозрение свою личную жизнь, взаимоотношения, ссоры, амбиции и индивидуальность, так что биологу-эволюционисту остается лишь восхищаться и фиксировать это.

Осы Polistes живут простыми сообществами. Среди них нет целомудренных рабочих роботов, как у медоносной пчелы или у ос-веспин, которые выполняют свои задачи, не задумываясь о том, какой выбор у них есть. Каждая оса Polistes пользуется автономией и относительной свободой в выборе своего жизненного пути, потому что, выходя из куколки, она не обязательно стремится к пролетарскому существованию рабочей особи медоносной пчелы или ос-веспин. Разумеется, обычно она начинает свою жизнь сборщицей корма и трудится, помогая растить своих братьев и сестер. Но если представится такая возможность, она способна подняться по социальным слоям обитателей колонии, порвать с полной риска трудовой жизнью и стать единственным матриархом («королевой») в колонии. Как вариант, она может начать самостоятельную жизнь в одиночку (или вместе с несколькими сестрами) и устроить собственный дом неподалеку от родительского. А в некоторых случаях она проникает в соседнее гнездо, чтобы попытать счастья в роли кукушки, подсунув чужое яйцо на воспитание другим особям, или даже попробовать свергнуть матриарха.

Мне нравится идея равноправия, которую с рождения усваивает каждая оса Polistes: все осы равны, и сегодня ты можешь быть пролетарием, а завтра – королевской особой. Продвижение по служебной лестнице – это прерогатива каждой осы. Но лишь в подходящих условиях. Для осы Polistes эти условия создают те, кто ее окружает – ее семья и враги, соседи и внешняя обстановка. Понимание этих условий может раскрыть ученому некоторые из неуловимых секретов эволюции общественного образа жизни, потому что простая жизнь в группе, которую демонстрирует Polistes, вероятно, представляет собой нечто сродни первым стадиям общественного образа жизни. Осы-полисты разыгрывают лучшую семейную мелодраму, которую может предложить нам природа, но вместе с этим они подводят нас к пониманию первых шагов в социальной игре ближе, чем любой другой организм.

Изучение поведения ос требует ежедневной самоотдачи и долгих часов наблюдений. Наблюдений. Наблюдений. В тот день открытие вместе с Биллом Уизлоу панамской осиной мекки вызвало у меня целый калейдоскоп эмоций – от восторга (множество ос означало множество экспериментов) до трепета (это были очень крупные осы), а вслед за этим – огорчения из-за необходимости ежедневно продираться сквозь джунгли, чтобы добраться до них (на роль панамского Индианы Джонса я не подписывалась). Я рассмеялась от удовольствия и облегчения, когда увидела, что на самом деле там есть еще и дорога, ведущая прямо к зданиям. Я и по сей день продолжаю думать, что Билл прекрасно знал об этой дороге, а схватка с джунглями была своего рода посвящением – неким искусственным отбором от Смитсоновского института для молодых желторотых коллег.

Сидя на своем новом полевом участке, усеянном пулями, я быстро поняла, что осы привыкнут к моему присутствию и перестанут проявлять тревогу, если я не буду двигаться слишком резко или неуклюже. У этих ос вокруг гнезда нет наружного слоя («обертки»), как у ос-веспин, и они редко гнездятся под землей или внутри стволов деревьев. Их выводковые соты открыты всем стихиям, хищникам, паразитам и энтомологам. Когда яйцо отложено в ячейку, оно остается в ней до тех пор, пока на свет не