Когда меня осматривает Альберт, он болометрически измеряет температуру, сканирует глаза и кожу в поисках признаков разрыва кровеносных сосудов, пропускает через мой торс гиперзвук, чтобы взглянуть на мои внутренние органы, и исследует то, что я оставляю в туалете, – биохимическое равновесие и состав бактерий. Альберт называет эти процедуры ненасильственными. Я – вежливыми.

Диагностические процедуры в больнице не заботятся о вежливости. Они весьма болезненны. Поверхность моей кожи обезболили, прежде чем углубляться внутрь. Там внутри не так уж много нервных окончаний, так что беспокоиться не о чем. Я ощущал только толчки, рывки и щекот. Но очень много, и к тому же я знал, что происходит. Светопроводы толщиной в волос заглядывали в мой живот. Пипетки, острые как иглы, брали образцы моих жидкостей и тканей. Изучались швы, оценивались рубцы. Все это заняло меньше часа, но мне показалось, что прошло много времени; и, честно говоря, я предпочел бы заниматься чем-нибудь другим.

Потом мне разрешили одеться и сесть в удобное кресло в присутствии настоящего живого врача. Позволили даже Эсси присутствовать при этом, но я не дал ей раскрыть рта. Начал первым:

– Что скажете, док? Когда я смогу отправляться в космос? Не в ракете. В петле Лофстрома, а от нее вреда не больше, чем от лифта. Видите ли, петля просто тащит вас по магнитной ленте…

Доктор поднял руку. Пухлый седовласый Санта-Клаус, с аккуратной, коротко подстриженной белой бородкой и яркими голубыми глазами.

– Я знаю, что такое петля Лофстрома.

– Хорошо, я рад этому. Ну?

– Ну, – сказал он, – обычно после такой операции, как у вас, мы советуем избегать подобных перегрузок в течение трех-четырех недель, но…

– О нет! Док, нет! – сказал я. – Пожалуйста! Я не хочу болтаться здесь целый месяц!

Он посмотрел на меня, потом на Эсси. Она не смотрела ему в глаза. Он улыбнулся.

– Мистер Броудхед, – сказал он, – я думаю, вам следует знать две вещи. Во-первых, часто желательно держать выздоравливающего пациента все время без сознания. Электрическая стимуляция мышц, массаж, хорошая диета, соответствующая медицинская помощь – все это не дает ухудшить функциональные способности организма, а для нервной системы весьма плодотворно. И для всего остального тоже.

– Да, да, – не очень заинтересованно согласился я. – А второе?

– Во-вторых, вас оперировали сорок три дня назад. Вы можете делать что угодно. Включая поездку в петле.

Было время, когда дорога к звездам начиналась в Гвиане, или на Байконуре, или на Мысе. Приходилось сжигать на миллион долларов жидкого водорода, чтобы выйти на орбиту, прежде чем переберешься на корабль, способный лететь действительно далеко. Теперь у нас на экваторе размещены петли Лофстрома, огромные паутинные сооружения, которые не видны, пока не окажешься совсем рядом с ними – ну, ближе двадцати километров; тут расположены стартовые и посадочные площадки спутников. Я с удовольствием и гордостью смотрел на петлю, когда мы кружили и снижались для посадки. Рядом со мной хмурилась и что-то бормотала Эсси, она работала над каким-то проектом – новая компьютерная программа, а может, план пенсионного обеспечения ее работников Большого Чона; не могу сказать, что именно, потому что делала она это на русском языке. На портативной консоли прямо передо мной Альберт демонстрировал мой новый корабль, медленно поворачивая изображение и называя данные о его вместимости, дополнительных устройствах, массе и удобствах. Так как я вложил немало миллионов и своего времени в эту игрушку, я был заинтересован, но не настолько, чтобы забыть о предстоящем. «Позже, Альберт», – приказал я, и он послушно отключился. Я повернул голову, чтобы видеть петлю. Мы зашли на посадку. На ленте я видел капсулы, они двигались по трем полосам, набирали скорость, приближаясь к вертикальной части петли, и исчезали в голубизне. Прекрасно! Никакого химического топлива, никакого сгорания, повреждений озонового слоя. Нет даже затраты энергии, как при посадке аппарата хичи; кое-что мы делаем даже лучше, чем хичи!

В прошлом недостаточно было выйти на орбиту; приходилось совершать длительный Хоманновский перелет на астероид Врата. При этом бываешь испуган до предела: все знают, что изыскатели Врат либо богатеют, либо погибают; к тому же ты испытываешь космическую болезнь, проводишь в тесноте недели и месяцы, прежде чем доберешься до астероида; а главное – ты все поставил на карту, всем рискнул, лишь бы оплатить полет. А теперь нас на низкой околоземной орбите ждет чартерный трехместник хичи. Мы можем пересесть в него в своих летних рубашках и быть на пути к далеким звездам еще до того, как переварим последний земной обед. Да, можем, потому что у нас достаточно для этого денег и решимости.

Было время, когда выход в космическую пустоту был чем-то вроде игры в русскую рулетку. Единственная разница в том, что счастливый жребий мог обогатить вас – как это произошло со мной. Но чаще вас ждала смерть.

– Сейчас гораздо лучше, – вздохнула Эсси, когда мы выбрались из самолета и остановились, мигая на горячем южноамериканском солнце. – Где эта проклятая машина из проклятого блохастого отеля?

Я ничего не сказал о том, что она читает мои мысли. За время брака я к этому привык. Это не телепатия: всякий человек подумал бы то же самое, если бы занимался тем, чем все время занимаемся мы.

– Хорошо бы Оди Уолтерс полетел с нами, – сказал я, глядя на петлю запуска. Мы все еще были в нескольких километрах от нее, на берегу озера Тегигуальпа. Я видел отражение петли в воде озера, голубое в центре, зеленовато-желтое ближе к берегу, где посеяны съедобные водоросли. Очень красивое зрелище.

– Если ты хотел взять его с собой, не нужно было давать ему два миллиона, чтобы он гонялся за своей женой, – практично заметила Эсси. Потом, пристально взглянув на меня, спросила: – Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно, – ответил я. И почти не соврал. – Перестань обо мне беспокоиться. Когда в твоем распоряжении Полная Медицина Плюс, тебе не дадут умереть только потому, что ты достиг ста лет. Это плохо для бизнеса.

– Полная Медицина не очень поможет, – мрачно возразила она, – если пациент – отчаянный упрямец, гоняющийся за воображаемыми хичи! Ну вот, – повеселев, добавила она, – вот и машина, которая повезет нас к блохам. Садись.

Когда мы сели в машину, я наклонился и поцеловал Эсси в шею – это легко сделать, потому что она собрала свои длинные волосы в тугой пучок и закрепила чем-то вроде ожерелья. Так она готовилась к старту, понимаете? Она прижалась к моим губам.

– Хулиган. – Вздохнула. – Но хороший хулиган.

Отель на самом