А потом я гипнотизирую взглядом телефон, ожидая звонка Давида. Он по времени уже должен был добраться до дома. Видеть его хочется до дрожи. И голос его услышать. Кажется, я подсела на этого мужчину. И чем больше времени мы проводим вместе, тем необратимей становится моя зависимость.

Внезапно в голову закрадывается мысль: а что, если он сейчас с другой? В отношениях главное — доверие, но как же трудно доверять, если не знаешь, что чувствует к тебе человек!

Мое внимание привлекает звук двигателя автомобиля за окном. Это точно не отец. Папа час назад заходил пожелать мне спокойной ночи. Я спрыгиваю с кровати, да так резко, что простреливает в боку. Морщусь от боли, но выглядываю в окно. Сердце в груди пропускает удар, внутри все радостно трепещет. Я узнаю внедорожник Давида. Не может быть! Приехал!

Я иду к шкафу, меняю пижаму на шелковую ночнушку, расчесываю волосы и ложусь обратно в постель. Все внутри дрожит в предвкушении встречи с ним.

Минуты кажутся целой вечностью. Я прислушиваюсь, желая услышать тяжелые шаги Леонова. В комнате жарко, но меня все равно бросает в холодный пот. Рядом с Давидом я всегда теряю смелость и ничего с этим поделать не могу.

Наконец-то раздаётся едва слышный стук в дверь. Давид словно боится меня разбудить. Или моего брата, чья комната находится рядом.

—Привет.— Дверь открывается, и на пороге появляется Леонов.

Он не в форме, поэтому я делаю вывод, что он уже побывал у себя дома.

—Не ожидала тебя увидеть сегодня,— приветливо улыбаюсь я и сажусь в постели. Смотрю прямо на Давида.

Жду, что он приблизится поцеловать и обнять меня. Но он не двигается с места, руки спрятаны в карманах, поза напряженная, взгляд дикий.

—Что-то случилось?— Я облизываю пересохшие губы и ёжусь от такого пристального внимания.

Давид качает головой, словно отгоняет от себя непрошеные мысли. Закрывает за собой дверь, снимает куртку и бросает на кресло.

—Как самочувствие? Уже лучше?— спрашивает он, а сам мыслями в другом месте. Это видно по его расфокусированному взгляду.

—Да, надеюсь, через неделю смогу вернуться к занятиям, я и так в этом семестре пропустила непростительно много.

—Это хорошо,— Давид замолкает, остановившись у окна.

—Что-то случилось?— снова интересуюсь я, не выдержав. Под ложечкой начинает сосать, и меня не покидает плохое предчувствие. Что-то надвигается. И не факт, что мне понравится.

Он переводит взгляд на меня, смотрит слишком долго и пристально, потом что-то достаёт из кармана и подходит к кровати. Не садится рядом, а возвышаешься надо мной, и мне приходится поднять голову вверх, чтобы видеть его лицо.

—У меня есть знакомые в ЗАГСе, я договорился, что через пять дней нас распишут, если ты, конечно, будешь себя хорошо чувствовать.

—Что?— Мои глаза округляются от недоумения. Мне послышалось?— О чем ты?

—Вот.— Давид протягивает ко мне руку и раскрывает ладонь. Красивое колечко с маленьким камешком блестит в свете лампы.

Я ничего не понимаю. От удивления открываю рот.

—Это бриллиант, если что. Небольшой, конечно, но бриллиант,— как-то поспешно добавляет Давид, а я все ещё не могу произнести ни слова.

Я смотрю на его руку, и мысли скачут в голове. ЗАГС. Кольцо. Давид. Он замуж зовёт меня?

—Если не нравится, я могу другое купить.— Мое оцепенение он расшифровывает по-своему. Смотрит на меня с вызовом, словно мне только размер камня важен.

—Нет, оно прекрасное. Очень красивое,— перехватываю его руку.— Просто я не совсем понимаю… ты… это предложение?— наконец-то нахожу смелость задать ему этот вопрос.

—Разве ты не слышала, что я перед этим сказал? Я договорился обо всем в ЗАГСе,— немного раздраженно произносит Давид. Или же я просто перепутала его волнение с раздражением.

—Да, но… если это из-за ребенка, Давид, то вероятность беременности ничтожно мала. Не стоит принимать такие важные решения импульсивно.

—Если не хочешь за меня замуж, так и скажи,— хмурится он, отступая на шаг от меня.

Он даже не представляет, сколько раз я мечтала о свадьбе с ним. Мне хочется броситься ему на шею, почувствовать на себе его губы, смеяться от радости и много раз повторять “да”.

Но вместо этого я ёжусь под его колючим взглядом, пытаюсь понять причину того, что побудило его к такой спешке. Он же ни разу мне даже в любви не признался. Его поведение не радость во мне пробуждает, а подозрение.

Скорее всего, на него так новость о беременности повлияла, но я уже устала всем доказывать, что это всего лишь сбой моего организма.

—Не в этом дело,— качаю головой,— просто… это как-то быстро. Да и не уверена я, что отец будет в восторге,— ищу жалкие оправдания.

—С твоим отцом я уже поговорил. Он дал нам свое благословение,— ровным тоном говорит Давид, сжимая губы в тонкую линию.

—Правда?— недоверчиво хмурюсь я.

Давид кивает, смотрит на меня выжидающе. Меня же пронзает неприятная догадка.

—Отец тебе что-то сказал, да? Провел с тобой разъяснительную беседу? Он угрожал тебе?— Мои глаза сужаются в подозрении. Я подаюсь вперёд, вглядываясь в лицо Леонова.

Сердце так сильно грохочет в груди, что почти оглушает меня. Я хочу, чтобы Давид признался мне в любви, и очень боюсь отказаться правой насчёт папы. Он у меня слишком строгий, ещё старой закалки.

—Да или нет, Лера?— полностью игнорируя мой вопрос, спрашивает Давид.— Выйдешь за меня? Только предупреждаю, что не стоит ревновать меня к работе и жить на деньги отца мы не будем, поэтому придётся пересмотреть свои потребности.

—Нужно, наверное, подготовиться к свадьбе. На это уйдет несколько месяцев. Мы не сможем пожениться так быстро, как ты говоришь,— мой голос сел от волнения. От мыслей и переизбытка эмоций кружится голова.

Неужели все происходит на самом деле?

—Я не хочу никакой свадьбы, Лер,— осаждает меня Давид.— К тому же через неделю я снова уеду в командировку. Отпуск у меня будет не скоро, домой я обычно прихожу лишь ночевать. И характер у меня скверный. Придётся терпеть меня такого, какой я есть. Поэтому спрошу у тебя еще раз: ты выйдешь за меня? Распишемся по-тихому, переедешь ко мне.

—Я…— Я с трудом сглотнула слюну, все еще не до конца осознавая происходящее. Казалось, еще мгновенье — и Давид рассмеется мне в лицо, скажет, что пошутил, а я, дурочка, купилась.— Да, конечно, да.— На моем лице растягивается улыбка.

Я протягиваю правую руку Давиду, и он без замедления надевает на безымянный палец колечко.

—В самый раз,— заключает он, поднимая на меня взгляд своих выразительных глаз.

Улыбку сдержать безумно трудно.

—Поцелуешь меня?— прикрываю веки и тянусь к нему.