— Телефон разлетелся на микросхемы,Вычеркнув право на разговор.Я теперь одинок в неуютной вселенной,Проиграв так не начатый спор.  Я обрезал ведущие в высь провода,Закупорил все двери и окна домов,Воздух я поменял чтобы впредь никогда,Не разгадывать тайну твоих духов.  Словно рукопись воспоминания сжёг,Белым цветом я расписал лучший день,Выкинул карту общих дорогИ отпустил, наконец, свою тень.  Но, обнуляя надежды на счастье мои,На стене небосклона рукою дождя,Как нарочно, рисуются цифры твои,Двадцать пять, тридцать восемь, шестнадцать…

Привет, это я!

«Мне бы его проблемы», — мелькнула раздраженная мысль у Зины, и она тут же забыла про поющего. В ее истории все только начинается.

Они расстались у общежития, и тут начиналось самое сложное — надо было подняться туда, где двумя днями ранее Зина видела Тиару, но сделать это в полной темноте было очень трудно. Фонарик она включить не могла, боясь привлечь внимание, а света какой-то чересчур некрасивой луны не хватало, чтобы разглядеть местность. Поэтому дорога заняла гораздо больше времени, чем предполагала Зина, и к нужному месту она добралась уже тогда, когда час икс наступил.

На каменистой площадке стояли трое и вглядывались в стену, на которой не было видно ничего, только лунные блики.

— Ну же, — прозвучал мужской голос, и Зина узнала в нем переводчика Алисии Поти, — куда надо вставлять зеркало? Здесь нет не одной щели.

— Подождите, — тихо сказала Ольга, ощупывая стену, — еще минута.

— Не думаю, что минута что-то решит, — ответил тот. — Мне кажется нас просто кинули, рассказав сказку.

Но ровно через минуту, видимо, заняв нужное место, луна повернулась к этой каменной стене под нужным углом и осветила…

— Вот! — воскликнула Ольга, в ее голосе слышался восторг. — Зеркало не сломалось. Нужна именно его круглая часть.

Зина боялась себя выдать, поэтому ей было плохо видно, что именно делала женщина на стене.

— Да сильнее уже! — прикрикнул переводчик и, видимо, выхватив зеркало, надавил куда-то.

Зина пыталась рассмотреть второго, но не могла.

Сначала послышался стук падающего камня, потом второго, затем последовал целый камнепад. Ольга со своими соучастниками в страхе отошли от обрушившейся стены, почти вплотную к Зине, которая пряталась за небольшим выступом. Когда грохот стих и наступила тишина, Ольга, казалось, не веря самой себе, прошептала:

— Мы все-таки ее нашли.

И в этот момент Зина чихнула от поднявшийся пыли.

— Будь здорова, — сказал повар Иван, подойдя ближе к выступу. — Вот скажи, зачем ты здесь? Я тебя и привидениями в городе археологов пугал, и Лисом пугал, и зонт твой нечастный искал, чтоб ты только сюда не пришла. Вот в кого ты такая настырная?

— В папу, — буркнула девушка на автомате.

— Хреново, видно, твой батя закончил, — сказал повар со вздохом, — и тебя не пожалел своей генетикой.

— Ребята, давайте не будем беспредельничать, — сказала Зина, поднявшись и уже понимая, что прятаться нет никакого смысла. — Вызовем археологов, все задокументируем, и эта находка будет названа вашим именем.

— Ты еще скажи, грамоту получим, — зло рассмеялся переводчик. — Она здесь одна, — сообщил он повару. Зина поняла этот пассаж и испугалась еще больше.

— Нет, не одна, моя группа поднимается.

— Одна, — снова засмеялся переводчик, — потому как фокусник ваш лежит в общежитии связанный.

— Ольга, — обратилась Зина к бывшей коллеге, — подумайте, вы становитесь расхитителями человеческого наследия. Зачем?

— Мне туда надо, — прошептала та неуверенно. — Ребята, — обратилась женщина к парням, — давайте ее свяжем и уже пойдем. А потом что-нибудь придумаем.

Переводчик с каменным лицом пошел на Зину. Она, конечно, испугалась и даже удивилась, что не разглядела раньше у него таких страшных глаз, которые заметны даже темной ночью. Но больше всего было страшно видеть равнодушный взгляд Ивана, который понимал, зачем на нее идет его приятель, но просто стоял и смотрел.

— Ребята, не делайте этого! — закричала Ольга.

Зина отступила инстинктивно назад и соскользнула с края обрыва. Каким-то чудом она зацепилась за край, пытаясь удержаться.

— Ну, вот и не надо ничего придумывать, — сказал жестко переводчик и, наклонившись к обрыву, прошептал: — У тебя минута, чтоб помолиться. Прощай.

— Нет! — крикнула где-то далеко Ольга.

— Я тут ни при чем, — проговорил переводчик, удаляясь. — Девочка совсем не соблюдает правила безопасности.

— Помогите ей! — кричала Ольга, но ее голос тоже звучал все дальше и тише.

— Ей уже не помочь. Иди, у нас мало времени, — раздраженно отвечал переводчик, а повар по-прежнему молчал. И вот это молчание было больнее, чем преступные действия переводчика.

Именно в тот момент, когда голоса стихли, появился тот, кто в принципе не мог здесь находиться, тот, кого Зина точно не ожидала увидеть — Михаил Звягинцев, Зинкин папа.

Глава 33

Без хороших отцов, нет хорошего воспитания несмотря на все школы мира.

Н. М. Карамзин

— Держи свой зонт и больше его не теряй, — велел отец, передав Зине то, чем только что он ее спас от падения в пропасть.

— А мне знаком этот дурацкий пиджак, — заметила Зина, оглядывая отца. — Это пиджак пианиста.

— Умница, — кивнул он, — я в тебе никогда не сомневался. Не додумался взять свои вещи, вот пришлось тебя спасать в концертном костюме Германа Ивановича.

— Настоящий пианист уже неделю как мертв, — поежилась Зина. — Это был ты?

— Как я играл роль? Скажи, грим был просто отличный. Приставленный тобою пес караулил старика-пианиста, поэтому пришлось разгримироваться и пройти мимо него незамеченным, — засмеялся он.

— Когда я его к тебе отправляла, то еще не прочитала сообщение Эндрю о том, что Герман Иванович мертв, а потом уже все закрутилось, — с сожалением пояснила Зина.

— Ты слишком эмоциональна, пора взрослеть. Все эти твои амурные дела, неумение распределять обязанности — все это надо оставить в прошлом.

— То есть, я так понимаю, что ты не будешь отнекиваться и делать вид, будто мы не знакомы, как мать год назад?

— В отличие от твоей матери, я не очень хороший человек и сейчас абсолютно свободен, не обременен никакими обязательствами, — заявил он. — Ты собираешься меня допрашивать или мы пойдем спасать мир?

— Ты здесь тоже за чашей времени? — спросила Зина, боясь услышать ответ.

— Нет, — спокойно ответил отец, — просто решил тебе помочь.

— Отдай «Создатель», — попросила Зина. — У меня есть запись, где видно, что ты его крадешь.

Отец очень легко, словно ждал этого вопроса, достал похожий на ручку предмет и протянул Зине.

— Не очень-то и хотелось, — добавил он, — просто случайно подвернулся. Но прошу учесть, что на твоей записи прибор крадет Герман Иванович, уже неделю смотрящий на нас с небес. Так что пугать меня не надо, отдаю добровольно, так и запиши в протокол, — было видно, что отец куражится. — Ну что, двинули?

Войдя в пещеру, он включил фонарик, и стал виден узкий каменный коридор, где мог поместиться только один человек в согнутом состоянии. Зина шла первой и, увидев вдалеке свет, остановилась и показала жестами выключить свет. Когда они почти подошли, то услышали отчаянный плач Ольги.

— Толком говори! — требовал от нее переводчик.

— Здесь нет ни чаши, ни драгоценностей, — всхлипывала Ольга. — Все зря! Вот здесь обозначено, что ее дар — это не дар, а проклятие. Проклятие принцессы и есть ее дар. Потому что она себе не принадлежит, потому что она в ответе за весь мир. Поэтому не может ограничится счастьем простого человека и должна пожертвовать им ради жизни других. Здесь, в саркофаге самая большая драгоценность принцессы Ак-Кадын — ее любимый. Она принесла в жертву своего мужа, чтоб спасти этот мир — говорила Ольга рыдая в голос.

— Ты нам говорила о золоте, ты говорила нам о старинных украшениях, которые мы сможем хорошо продать! — почти кричал переводчик. — Где это все⁈

Отец подмигнул Зинке и вышел из укрытия.

— Тебе же сказали, ничего нет, — сказал мужчина и улыбнулся им, как старым друзьям. Сработал эффект неожиданности, и ругающиеся возле саркофага археологи остолбенели, не ожидая кого-то увидеть. Одним легким, почти