выстрелами!… Работал профессионал!

- Я ничего не знал!

- Кто вас отстреливает?

- Думаешь, отстреливают?

- Как псов шелудивых!… Кому ты дорогу перешел?

- Да я не знаю. Нормально все было!…

- Опять нормально!

- Было нормально… А сейчас уже не знаю… Как Духа убили?

- Как он расслабился, так и убили!

- Расслабился?

- Вот и я думаю, почему он такой расслабленный был! Один был, с девчонкой куда-то своей собрался… Может, и не отстреливают вас.

- Нет?

- Может, это ты всех отстреливаешь? Дух убил Мельника, а Духа убил… Кто его убил?

Макар поднялся, сдал назад, оставив столик между собой и Мизгирем. Тот этим воспользовался, поднялся сам и при этом резко раскинул руки, будто отталкивая от себя Макара.

- Давай не будем!

- Что не будем?

- Гнать коней!… У тебя что-то против меня есть? Ты кого-то из моих пацанов видел? Ты на кого-то вышел? Нет!… Почему нет? Потому что не мог выйти! Потому что мои пацаны не при делах!

- Ну и хорошо. - Макар опустился в кресло и щелкнул пальцами, будто подзывал официанта.

- Что хорошо?

- То, что ты и твои пацаны не при делах.

- А если не при делах, зачем тогда пришел?

- Вот и я думаю, что зря приходил. Только время и нервы зря потратил. Давай компенсируй!

- Как?

- Ну можешь налить чуток! - Макар снова щелкнул пальцами.

И при этом быстро глянул на Холодкова. Да, он, конечно, не прочь выпить, поправить здоровье после вчерашнего возлияния, но дело не в этом. Он от своих целей не отрекается, просто решил сменить тактику.

- Ну налить можно, - Мизгирь глянул на валяющуюся в луже коньяка бутылку.

А от лужи этой так ароматно пахло.

Мизгирь прошел к барной стойке, взял бутылку «Мартеля», хотя рядом стоял куда более дорогой «Луи Тринадцатый». Сам откупорил, разлил по бокалам. Не выдержал, выпил из своего, долил, только затем подал гостю. На Холодкова он не обращал внимания. Да и на Челленджера в общем-то тоже.

- Мне ведь на пенсию уже пора, Тимофей Анатольевич, - принимая бокал, сказал Макар.

- Как на пенсию?

- Годы идут. Двадцать лет выслуги… Совсем чуть-чуть осталось, а тут киллеры разбушевались. Как бы под пулю на старости лет не попасть. Обидно будет умереть в последний день войны.

- А киллеры разбушевались, - в напряженном раздумье кивнул Мизгирь. Рука у него подрагивала, в бокале, который он держал, штормило.

- Это точно.

- Думаешь, отстреливают нас?

- На дачу переселюсь, - сказал Макар. - На природу. Рыбалка, охота. И никаких проблем.

- Василий, ты что думаешь? - обращаясь к Челленджеру, спросил Мизгирь.

- Я вам потом скажу, - отозвался тот.

- Вот и я говорю, сами разберетесь. - Макар с искренним сожалением глянул на содержимое бокала, который держал в руке.

Коньяк, наверное, вкусный, но раз уж разговор окончен, то пить он не станет. Жестом выражая эту мысль, он поставил бокал на столик и встал.

- Как это сами? - опешил Мизгирь.

- Я же сказал, пенсия у меня. Так что «глухарем» больше, «глухарем» меньше - уже все равно. - Капитонов медленно направился к двери.

- Давай без «глухарей»!

- Что значит «давай без «глухарей»? - Макар остановился, насмешливо глянул на Мизгиря. - Это не от меня зависит.

- А от кого?… Ну да, не от тебя… Но ты же знаешь, как такие дела делаются.

- Не делаются дела. Нет никакой информации.

- Но я правда не знаю, откуда дует ветер.

- Может, обидел кого-то? - устало спросил Макар.

Мысленно он уже, казалось, находился на даче, на природе, у реки с удочкой. Балдел и щелкал семечки, сплевывая шелуху на всяких там киллеров.

- Ну кого я обидел? Правда, никаких проблем на горизонте.

- Никаких?

- Я все перебрал, никаких. Ну если действительно нас отстреливают…

- А ты в этом еще сомневаешься?

- Не очень.

- Шохрат?

- Ты уже спрашивал, нет.

- Наркота?

- Да какая у нас тут наркота?… - Мизгирев поводил носом, соглашаясь, что в кабинете недавно курили траву. - Так, по мелочи, даже не серьезно.

- Льянов?

- Кто?! - нахмурился Мизгирев.

- Льянов Юрий Денисович.

- Да нет. - Мизгирев воровато глянул на Челленджера.

- Тогда все, извини! - развел руками Макар.

Он шагнул к двери, Мизгирев потянулся за ним.

- А что Льянов? - голос его заметно вибрировал от волнения.

А может, и от чувства вины.

- Что Льянов? - Капитонов остановился.

- Ну ты сказал, Льянов!

- Сказал, и что? - Макар не сводил глаз с Мизгирева.

А ведь знает он, кто такой Льянов. Знает, но не хочет говорить. Не хочет, а придется.

- Если сказал, значит, что-то знаешь, - мялся Мизгирь.

- А ты что знаешь?

- Ну, я…

- Льянов при деньгах. Не удивлюсь, если он долларовый миллиардер.

- Да?

- Если у него к тебе какие-то счеты… Он может оплатить все счеты, представленные киллерами.

- Киллерами?

- Которых он мог нанять.

- Так мог или нанял?

- Честно скажу, не знаю. Может, он и не при делах…

- А если да?

- Ну если тебе не надо, то мне зачем в это дело впрягаться? Глухарь - птица неядовитая, кусает не смертельно.

- Два «глухаря»! - Мизгирев медленно развел пальцы, с осторожной, можно даже сказать робкой, насмешкой глядя на Макара.

- Один!… Вся твоя банда вместе с тобой - один «глухарь»! Семь бед - один «глухарь»!… Идем? - глянув на Холодкова, спросил Капитонов.

- Что ты про него знаешь? - поинтересовался Мизгирев.

- Идем! - усмехнулся Миша, глянув на него.

- Здесь нам делать нечего, - кивнул Макар.

- Ну хорошо, знаю я Льянова Юрия.

- Чем ты его обидел?

- Завод у него был…

- Понятно. - Макар вернулся к креслу, сел и даже взял свой бокал. И выразительно посмотрел на Мизгирева. Он весь внимание, можно начинать.

- Старый завод, небольшой. Станки, оборудование, больше геморроя, чем прибыли.

- Но ты же позарился.

- Да там территория серьезная, Москва рядом. В черте города, считай.

- Когда это было?

- Лет десять назад.

- Обанкротил мужика?

- Не то чтобы обанкротил, но кинули его конкретно. Но ничего противозаконного!

- Ну конечно!

- Мы