Мы шли по палубе. Впереди маячила прямая и напряжённая спина Дьяра. То, что он был недоволен взятым мной кошелем, факт. Но с другой стороны: а у нас было много вариантов, где раздобыть денег? В итоге я хоть (по мнению напарника) и навредничала, но чувство вины за это ко мне так и не пришло. Поэтому я посчитала, что все сделала правильно.

В сей уверенности я и пребывала все то время, что мы спускались с «Хозяина штормов», а потом искали дирижабль, капитаном которого был некий капитан Рихейнэль. Посудина пришвартовалась в самом конце и, судя по всему, была исключительно грузовой, а не пассажирской.

К слову, именно об этом тут же и заявил ее хозяин, едва мы успели подняться на палубу «Инферно». Командиром дирижабля был еще один эльф. Правда, в отличие от посла, не столь изящный… А я бы сказала, скорее заматеревший.

Его распущенные волосы, что были чуть ниже плеч, трепал ветер. И лишь благодаря двум косичкам у висков, остроконечные уши, унизанные по хрящику мелкими кольцами, оказались открыты. Остроухий был облачен в свободную рубашку, кожаный жилет и такие же штаны – никаких кителей и кортиков. Такой облик у меня скорее ассоциировался с флибустьером, чем с добропорядочным капитаном корабля.

Да и положа руку на сердце, когда посол говорил о том, к кому можно обратиться с деликатной просьбой – доставить в столицу двух беглецов, скрывающихся от имперских гончих, я представляла себе невысокого коренастого бородача, попыхивающего трубкой, в белом кителе, который слегка расходится на объёмном животике, отчего форменные позолоченные пуговицы так и норовят выскочить из петель. Во всяком случае, именно такой образ, на мой взгляд, вызывал бы у законников гораздо меньше подозрений.

В общем, милый толстячок-добрячок, способный своей добродушной улыбкой обмануть всех, от гончих до священников, но уж точно не эльф, которому хмурое выражение лица отлично заменяет оберег от нежелательных собеседников. Добавить к этому выразительно скрещенные на груди сильные руки и категоричное «что вам нужно», произнесенное интонацией «проваливайте, пока целы», – и я с уверенностью могла указать, на какой спектакль нас с напарником пошлют: на Гоголевский «Вий». Правда, тот будет с двумя ошибками в названии.

Но у Дьяра был просто дьявольский дар убеждения. Подозреваю, что напарник, поднапрягшись, и население ада мог заставить поверить, что те живут в раю. И для начала он, отринув приветствия, произнес:

– Нам нужно то же, что и тебе, Рихейнэль, – попутный ветер. Во всяком случае, так считает Бринэйнн Донагский. Именно он посоветовал нам заглянуть сюда, утверждая, что твои личи смотрят в сторону Эйсы.

– Посол горазд советовать – это его работа. А мои личи летят туда, куда я им прикажу, и несут в трюмах только то, что я посчитаю нужным. ЧТО, а не КОГО. И проблемы мне не нужны, Дьярвир Йоран.

– Даже так? – несмотря на ироничный вопрос, напарник даже и бровью не повел. Зато я испугалась за нас двоих. Оптом, так сказать. Хотя внешне старалась этого не показывать, сжав кошель враз заледеневшими пальцами, чтобы те не дрожали.

– Я твою рожу, темный властелин, преотлично запомнил по турниру магов, что в столице проходил семь лет назад. Ты тогда еще зеленым магом был, выпускником академии. И я все деньги на Эрла Низвергающего… А ты, паразит, выиграл у него. А сейчас… вся империя о твоем побеге говорит… Так что я предпочту той плате, которую ты предложишь, награду, которую гончие обещают за твою голову.

– Что же, значит, придется законникам рассказать не только о моих, но и о твоих прегрешениях. К слову, об оных мне поведал Донагский. И весьма подробно. – И Дьяр похлопал себя по карману штанов, словно там что-то лежало. – И пусть я упаду, но и тебя, капитан, утяну, будь уверен.

Взгляды командира и Дьяра скрестились. И мне даже показалось, будто я слышу треск векового льда, по которому змеится разлом. Причем ощущение было чуть ли не на грани реальности, пробирающей до мозга костей.

Из носа капитала пошла кровь, но, кажется, он этого даже не заметил, впившись взглядом в лицо Йорана.

И тут я услышала насмешливое Дьяра:

– Силенок не хватит пробиться, телепат. Отступись, пока себе мозг не спалил.

Рихейнэль в ответ сжал зубы и, похоже, лишь усилил натиск. Неужели капитан сейчас пытался прочесть мысли Дьяра? Зачем? Хотел понять, не лгут ли ему? Что знает мой напарник? Судя по тому, с каким упорством эльф бился в ментальную защиту Йорана, ему было за что сражаться и что оберегать.

А если остроухий решит вот так же, телепатическим молотом, меня? Это Дьяр умеет защищаться… Я сглотнула. А затем вспомнила, о чем напарник предупредил посла – тоже, как оказалось, любителя копошиться в чужих мозгах: я поцелованная Смертью. Понятия не имела, как бы я могла это использовать, реши капитан перекинуться на меня. И потому на случай самообороны решительно испугалась. Припомнив ужас, который испытала в момент собственной смерти, я приготовилась, если что, разделить его с ушастым мозговым вуайеристом.

На инфаркт здорового, как лось, эльфа после такого рассчитывать, увы, не приходилось. Но вдруг…

Вдруг не случилось. Хотя капитан, как я и опасалась, отступился от более сильного противника и кинул на меня свой взгляд, прожигающий до самых мозговых извилин. И я даже успела почувствовать, как над головой заносится эфемерный, но тем не менее смертельный для разума молот. Вот только он не долетел. Ударился о невидимую преграду над моей головой. Но в ушах знатно зазвенело. А эльф отшатнулся, замотав башкой, словно контуженный.

Дьяр же холодно отчеканил голосом, который был не теплее, чем воздух в криокамере:

– Она под моей защитой.

Нас смерили злым прищуренным взглядом рассвирепевшего тигра. Хищника, который готов ринуться в бой, но понимает, что впереди его ждет только проигрыш.

Рихейнэль прошелся по нам взглядом. Остроухий словно взвешивал на чашах весов неприятности, которые Дьяр обещал, если капитан решит нас сдать властям, и проблемы с законом, которые могут возникнуть, пусти он нас на борт. Судя по мрачному выражению капитанского лица, выбор из двух зол был тот еще.

– Чтоб ты сдох, Йоран, – наконец выдохнул эльф. Видимо, грехи Рихейнэля были весьма солидными, раз он решил рискнуть и пойти против закона, взяв нас на дирижабль. И, уже повернувшись, гаркнул во всю глотку: – Гримо, ко мне! Нужно проводить до каюты!

– Я рад, что мы договорились, – жестко усмехнулся Дьяр, глядя на то, как шустрый малый спешит к нам, и добавил: – Но слова, что сказанные в императорском дворце, что написанные на заборе, – это всего лишь слова, пока они не подкреплены клятвой.

Эльф скривился, но спорить не стал. Маги обменялись зароками. Капитан обещал, что даст нам защиту на время пути до столицы. Причем Дьяр ввернул в клятву требование о непокушении на тело и разум все время, что мы будем находиться на «Инферно». Разумное, как по мне, уточнение. Ведь и гроб с нашими телами можно защищать, и при этом весьма успешно. Дьяр же поклялся не выдавать тайны Рихейнэля, о которых ему известно, законникам.