— Это не бассейн, это джакузи. Вечером наберём. Сейчас предлагаю сходить пообедать.

— Джакузи? Да я видела джакузи, они не такие здоровые, — немного поспорила с мужем, и выбралась из бассейна.

Есть хотелось ужасно, хорошие эмоции рождали хороший аппетит. Только Исаев притормозил меня возле кровати, ловко завалился сам, потянув меня следом почти как вчера.

— Как чувствуешь себя? — провёл рукой по животу и сразу стало понятно, о чём он.

— Всё хорошо, — честно призналась ему.

С утра если и были неприятные болезненные ощущения, то они прошли ещё до того, как мы сели с мужем в самолёт. И я была готова даже вновь на близость и не могла не признаться самой себе, что это не только из чувства благодарности. 

— Хорошо, а ноги как? Надо пластыри сменить. Да и в солёную воду тебе лучше не лезть, до тех пор, пока не заживёт всё, — Исаев говорил, а сам при этом оглаживал меня руками.

Лапал, проще говоря!

— Такие мозоли дня три заживать будут! — надулась, сев на край кровати, под смех Исаева.

Понятно было, что мужу только секс теперь подавай, а мне хотелось и на море. И хотелось сегодня, чуть ли не сейчас. Поваляться на пляже, зарываясь ногами в чистый песок, ощутить, как это, когда тебя качает на волнах.

— Да ради бога. Хочешь море, будет тебе море. Только потом не плачь и будь готова, я буду говорить, что предупреждал. Садись в кресло, — велел Исаев, сам же поднялся с кровати и ушёл.

Вернулся уже с пакетом полным разных пластырей. Поочерёдно переклеил мне каждую мозоль, дав перед этим выбрать, с какими принцессами я хочу ходить. Такой он заботливый и мысль, что отцом будет отличным возникла сама собой. За ней вспомнилось и гадание бабы Риты. Она аж троих нагадала.

И если до свадьбы я ждала для себя не лучшей участи, в роли жены нелюбимого мужа, рыдала по ночам думая, что буду мучиться с Исаевым как моя мама с отцом, то сейчас самой было смешно от зря пролитых слёз. Так, как обо мне заботился Исаев, не заботились даже родители.

Исаев позаботился обо мне и хотел отправиться на обед, но я его притормозила. В спортивном костюме, несмотря на его красоту, мне было тяжело и жарко, а хотелось лёгкости и удобства. К тому же я не знала, какие планы у Исаева и куда мы дальше отправимся, а по солнцу гулять в моём костюме было невозможно.

— Я переодеться хочу, а то в этом жарко. Где там наш чемодан? — поинтересовалась у мужа и через минуту получила желаемое.

— Вот, милая. Переодевайся, — Исаев с довольной улыбкой прилёг на кровать и подпёр голову рукой, всерьёз собираясь наблюдать за мной.

— Можешь выйти? — спросила у него, сомневаясь в успехе, — Пожалуйста,— несмотря на то, что мы уже и в бане вместе парились, а там я была в чём мать родила, если не считать войлочной шапки, и все остальное моменты, где я представала перед мужем голой, раздеваться сейчас под его пристальным вниманием мне было сложно.

— Так, смотри, если я сейчас выйду, то свет в спальне мы больше не выключаем и под одеялом не прячемся, — Анатолий забавлялся с моей стеснительности и начал торговаться с хитрым прищуром, разглядывая меня ещё одетую.

— Как-то сомнительно, ты один раз на меня пялиться не будешь, чтобы потом постоянно глазеть?! — возмутилась, со злостью расстёгивая чемодан.

— Вот и смысл твоей затеи? Я всё равно ночью с тебя всё сниму, привыкай, — велел Исаев и остался дальше на своём месте лежать, в ожидании моего стриптиза.

Фыркнув от досады, максимально обломала ему наслаждение, достав из чемодана сарафан. Села в кресло и немного помучившись переоделась таким образом, что Исаев ничего и не увидел толком.

— Ты по своему упрямству отару коз переплюнешь, — сказал Исаев, посмеиваясь над моей выходкой.

Ему ничего не ответила, но про себя подумала, что он переплюнет стадо ослов.

Хороша семейка, ничего не сказать.

На обед мы спустились на два этажа ниже и нас сразу встретил официант в белоснежной рубашке, о стрелки на чёрных брюках можно было порезаться. Такой серьёзный и безупречно одетый, что мне стало неуютно в моём простом сарафане и босоножках. Казалось, что сюда только в вечернем платье как на праздник, слишком уж пафосное место. Но это чувство было со мной только до момента, когда нам дали меню и я посмотрела на цены. Они затмили всю неловкость. 

— Это что? Вес порции? Может, это калории? — муж сначала удивился, ни сразу поняв о чём я, а как дошло, с улыбкой отрицательно мотнул головой, — Цены?! — у меня был шок и желание скорей убраться отсюда, а Исаев только посмеивался над моим кудахтаньем. 

— Какая ты у меня экономная, я с тобой захочу не разорюсь, — довольно заметил муж. 

— Давай уйдём отсюда, — шепнула ему, низко склонившись над столом, — Цыплёнок по цене целой индюшки, это надувательство, — хотела повысить голос, но недалеко стоял наш официант и чувство было, что по губам читал то, что я говорю, прикрылась меню, переведя взгляд на мужа. 

А он от смеха аж покраснел и глаза у него заслезились. 

Специально меня сюда притащил, чтобы поиздеваться, что ли? 

— Нет, заказывай что хочешь, но советую не курицу, её мы и дома можем поесть. Может морепродукты? Вот паста с морепродуктами, будешь? — спрашивая, Исаев молниеносно вытянул из моих рук меню, когда я стала листать страницы, чтобы взглянуть на цену. 

— У меня от этих цен аппетит пропал, — нагло врала, дабы сберечь семейный бюджет. 

Стало элементарно жалко денег, которые Исаеву явно не с неба сыпались. Он много работал и днём, и ночью. Конечно, бывали дни, когда он отдыхал, но потом я его неделями не видела после таких выходных. Даже сейчас уже примерно прикидывала, сколько дней его видеть не буду, когда мы домой вернёмся.

— Всё нормально