Белье белоснежное, и я дрожу, понимая, что мы его сейчас испачкаем.

Костя кладет меня с краю, снимает полотенце. Марк устраивается рядом, пристально глядя на товарища.

Тот становится на колени, раздвигает мне ноги, рассматривает. Мне стыдно, я понимаю, что краснею, но меня это дико заводит. Чувствую, как моя киска начинает течь… Всхлипываю. Так хочется потрогать себя там!

Боже, я превращаюсь в какую-то нимфоманку, помешанную на сексе! Я, которая и сексом-то еще ни разу не занималась!

Похоже, мои пилоты решили это исправить. Показать, что такое секс.

- Вижу, ты готова, девочка? Что, не терпится распрощаться с девственностью?

Смотрю на него, потом на Марка…Неужели это произойдет сейчас?

Нет! Я… я не готова, я…

- Не бойся, кроха, больно только сначала. – второй пилот улыбается так, словно получил первый приз, наклоняется, касаясь пальцами моей груди, нежно разминая сосок.

Я как в тумане, все еще не верю, что это реально. Начинаю дрожать…

Господи, неужели я и они? Они и я…

Как это будет? Костя станет моим первым, а Марк будет смотреть? Это же так…так развратно, пошло, неправильно…

И так заводит, что из моей дырочки выливается новая порция смазки, вместе со стоном, срывающимся из горла.

- Да, крошка, да, будет хорошо, - Марк берет бутончик соска в рот, втягивает и выпускает с шумом.

А Костя все еще разглядывает мое лоно. Нет, не просто разглядывает, раздвигает складки, раскрывает. Словно еще больше обнажая.

- Целочка… невинная маленькая развратница. Не думал, что такие бывают.

- Не тяни, капитан, ты не один. Действуй, если решил.

Костя ухмыляется, поднимается, глядя мне в глаза.

- Я могу сделать это так, что боли почти не будет, сладкая. Но тебе придется довериться мне. Ты готова?

Готова ли я? О, нет, маленькая невинная Ника не готова, ей хочется, сбежать, спрятаться, плакать, просить о пощаде! Но это Ника… есть еще и другая.

Вера, та, что пришла на борт их самолета за удовольствием. Та, что хотела получить от них оргазм в туалете, та, то прятала свои желания под париком и маской.

Вера будет делать все, что скажет ей её горячий пилот.

- Вставай на четвереньки, выстави попку, голову можешь положить на подушку, расслабься и дыши глубоко.

Сильные руки помогают мне принять нужную позу. Вижу Марка, который уже сидит передо мной, надрачивая член одной рукой, вторая оттягивает мою губу, заставляя облизывать его большой палец.

Моя промежность раскрыта, выставлена на показ, мурашки бегут по коже, влажные складки холодит воздух.

И тут же я чувствую горячие губы и язык, увлажняющие мою дырочку еще больше.

- Режим взлетный, держать РУД. – не очень понимаю, о чем он, вижу довольную ухмылку Марка…

- Режим взлетный, в норме. РУД держу.

Я чувствую, как горячая головка касается складок.

- Скорость.

- Сто двадцать, сто сорок, сто шестьдесят…

Член того, кто сзади, двигается по моим складочкам. Сначала медленно, потом быстрее. Слышу, как дыхание Кости сбивается.

- Двести, двести двадцать, двести сорок.

Головка входит внутрь. Чувствую, как внутри всё натягивается, и стараюсь отодвинуться, но руки Марка и Кости на моих бёдрах не дают мне двигаться. Приподнимаюсь на локтях и испуганно смотрю на него.

- Рубеж, - комментирует командир.

Костя проводит пальцами по моей попке. Напрягаюсь всем телом, боясь того, что будет дальше. Ладонь капитана ложится на мой клитор, делает несколько умелых взмахов, пуская по венам острый, но приятный ток. Облизываю губы и немного расслабляюсь. В этот момент Костя делает резкий выпад. Меня пронзает обжигающая молния боли, и громкий крик, который я слышу. Мой крик…

- Продолжаем взлет.

Забываю, как дышать. Бьюсь и трепещу, умоляя отпустить, но четыре мужские руки оказываются сильнее. Горячий, слишком огромный для моей ноющей дырочки стояк проталкивается глубже, словно режет меня пополам.

- Двести шестьдесят, двести восемьдесят, подъем!

О, боже, он вошел до упора! Он весь во мне! Я не могу дышать! Это… Это слишком!

Он огромный, его много, он… распирает, раздирает меня, горячий, гладкий, тяжелый…

Сжимаю руками белоснежную простынь. Дышу глубоко и часто. Костя замирает не двигаясь, позволяя мне привыкнуть…

Лицо Марка оказывается рядом с моим, он смотрит на моё перекошенное от боли и странного желания лицо восхищенно, словно пытается запомнить…

- Безопасная, десять метров. Шасси убрать.

Движение члена назад, мой дикий стон. Порочные, хлюпающие звуки…

Боль и… о, боже, что-то тягучее, перечное разливается по всему телу.

И снова Костя проталкивается в меня, еще глубже.

Быстрый толчок, боль притухает, притупляется, жгучее, томное заполняет низ живота…

- Закрылки ноль. – Марк улыбается так, словно выиграл миллион долларов в лотерее…

Я наполнена до отказа, растянута, прижата к горячему мужскому телу…

- Режим номинал!

Мой пилот дышит тяжело, ему тоже не просто дается этот взлет. Кажется, он сдерживается из последних сил…

Противоречивые чувства не дают дышать. Резкая боль все еще эхом отдается в теле. Но теперь она не чистая, а будто острым соусом приправлена. И это соус распаляет, развращает, заставляет сойти с ума и желать продолжения.

- Ну что, малыш, полетели? – слышу низкий, чувственный шепот командира, от которого лоно трепещет, наполняясь влагой.

- Да…

Задерживаю дыхание, готовясь к чему-то совершенно для меня новому…

Глава 40 (23.05)

Глава 40 (23.05)

Марк

Она облизывает сладкие губки кончиком язычка и стыдливо произносит: "да" на вопрос Кости.

Чёрт...

От этой сцены у меня почти сносит крышу!

Взлёт проходит на высшем уровне! Попка Ники задрана вверх. Я сам только что сжимал идеально округлые полушария своими пальцами - теперь на коже розовеют следы.

Лицо Кости очень сосредоточено.

Кажется, что он полностью контролирует ситуацию. Оно и к лучшему. Потому что в отличие от него, я себя уже почти не контролирую. Настолько завёлся от нашей маленькой игры в душе, что меня ещё там занесло не туда.

Обычно я не веду себя с девушками как мудак. По крайней мере, стараюсь. Но когда мы с Никой остаёмся одни, я словно на несколько шагов в эволюции отступаю, превращаясь в неотёсанного неандертальца! Сам не знаю, почему она так на меня влияет... Ника как заветная для искушённого рыбака добыча - плещется у самой поверхности и никак не даётся ухватить. Я ждал. Охрененно долго ждал. Но не уверен, что смогу ждать и дальше!

Именно поэтому я отдал право первенства Косте. Его выдержка сейчас как нельзя кстати.

Опускаюсь