Шрифт:
Закладка:
– Получается, что в ее карте должен был быть диск?
– Получается, что так.
– Хорошо. Если его нет?
– Значит, либо кто-то постарался, чтобы его не было, либо он потерялся, выпал, да все что угодно, – он пожал плечами.
Саша решила для себя, что это место для нее не подходит. То ли дело отцовская клиника, где все было на высшем уровне. В голове уже строился план по подбору персонала и восстановлению загородной клиники отца. Но сейчас нужно было закончить с одним делом.
– Да уж. Организация тут у вас…
– Да ладно, это все равно все сжигать потом будут, когда время придет.
– Ты же доставал карту. Ты уверен, что там ничего не было?
Михель пожал плечами, встал из-за стола и, как будто это здесь в норме, сказал:
– Ну пойдемте, в смысле, пойдем посмотрим.
Они добрались до стеллажа с картами. Михель, встав на небольшую стремянку, забрался наверх, к той полке, где когда-то стояла карта Зои Растер. Слой счищенной пыли напомнил о том, как он хорошо чихнул, когда доставал ее.
Ничего не было. Саша включила фонарик на телефоне и осмотрела полки. Когда Михель спустился на пол, он заглянул под стеллажи.
– Можно телефон? Вдруг что-то есть. – Луч искусственного освещения подсвечивал грязный пол, который мылся здесь довольно редко. Среди клубков пыли он разглядел что-то белое. – Кажется, я что-то нашел.
– Доставай.
Михель нащупал пальцами конверт и вытащил компакт-диск. Позади послышались шаги. Из-за стеллажей, которые стояли в темноте полумрака, можно было разглядеть, что это был Печорский. Впрочем, его можно было узнать и по шагам. Каблуки нелепых, но дорогих туфель стучали о плитку в особом узнаваемом ритме.
– Блин. Пойдемте. Это Печорский, – Михель все же не мог обращаться к Саше на «ты». То ли стеснялся, то ли чувствовалась разница в возрасте.
Он спешно направился к своему столу, а Саша, еле успевая – за ним. Глава больницы держал в руках очередную стопку карт, которые следовало разобрать для архива.
«Ну и утомительная, должно быть, эта работа», – подумала Саша.
– Это тоже в архив, – сказал он Михелю и переключил взгляд на Сашу. – А вы тут что, милочка?
Михель взял стопку карт и взгромоздил их на стол.
– Да вот, зашла посмотреть, как тут у вас работает архив.
– Ну, что ж, понятно. Стремление знать то, что находится вокруг тебя, всегда дает преимущество. – Кажется, сегодня он был в настроении. – А это что за диск у вас, Михель?
– Не знаю, только что нашел. Надо будет проверить, что там за данные, – ответил Михель, пряча диск в карман халата.
Печорский нахмурился, но был не слишком заинтересован архивной работой, чтобы продолжать разговор о диске.
– Ладно, все продолжаем работать, – сказал он и удалился.
Саша посмотрела на Михеля и пожала плечами. Ей не терпелось посмотреть, что на диске, хотя она и не думала, что там будет что-то новое и полезное для нее.
– Спасибо, Михель. Дашь мне этот диск? Обещаю, что верну. Вдруг Печорский еще будет спрашивать?
– Да, берите. Бери то есть.
Саша улыбнулась и положила конверт с диском в сумку. Она пыталась представить, как должна выглядеть супруга этого милого одуванчика. Такая же милая девушка со светлыми волосами, читающая любовные романы, воздушная и с чистыми помыслами? Или же она человек с твердым характером, который держит в руках все семейные вопросы и самого Михеля, прячущегося от нее в этом подземном архиве? Первый вариант ей нравился больше.
Глава 53
Саша вернулась в кабинет. Она искренне надеялась, что сможет найти ответы, касающиеся Леры и ее матери.
Заперев дверь кабинета на ключ с внутренней стороны, Саша включила компьютер и откинулась в кресло в ожидании загрузки системы. Что-то ей подсказывало, что ответ она получит. Из колонок донесся приветственный звук операционной системы. Саша достала из пожелтевшего конверта CD-диск. Странно, но на нем не было ни записей, ни обозначений.
Зажужжал дисковод. Несколько кликов мышкой, и в открытой папке на мониторе показались несколько файлов, помеченных датами. Взгляд зацепился за последний: «11/03/17».
Саша убавила громкость колонок и включила видео. Знакомое лицо из карты Зои ожило. Взгляд женщины был направлен прямо в камеру, несмотря на то, что она сидела не напротив нее. Потерянные глаза с фотографии в карте приобрели совершенно другое выражение.
– Назовите свои фамилию и имя, – закадровый мужской голос был незнаком Саше.
– Зоя Растер. – Она надменно покачивалась в кресле напротив врача и ухмылялась. Да, за такой период пребывания здесь Зоя действительно освоилась.
– На прошлом сеансе вы сказали, что не чувствуете свою вину по отношению к ребенку. Как сегодня вы оцениваете свои ощущения?
– Оно испортило мою жизнь. Я ненавижу его.
– Под «оно» вы подразумеваете свою дочь?
– Это не моя дочь. У меня нет детей.
– О ком вы тогда говорите?
– О том, что родилось из меня. Что вы так смотрите? Снова выпишете мне свои препараты? Чтобы я снова лежала овощем и не смогла играть? Нет уж! – У Зои дергались мышцы лица, а роскошные кудряшки, когда-то обрамляющие его, были коротко острижены.
– Да, музыка вас действительно лечит. И время показало, что препараты не решают проблему. Зоя, я могу вас понять. Поэтому мы с вами будем продолжать общение. Мне важно понять, что заложило начало этих чувств. И почему спустя столько лет ваш мозг отчаянно борется с тем, чтобы отпустить эту ситуацию. Вас ведь никто не принуждает возвращаться к ребенку и жить с ним.
– Я не знаю, – ответила Зоя, отвернувшись в сторону. – Я не могу больше контролировать себя. Это все только усиливается.
– Как вы думаете, Зоя, что может помочь вам?
– Виталий. Только он и музыка.
– Это тот мужчина, который навещал вас?
– Да. Он музыкант, как и я. Зря я не слушала его. И родилось вот это, что сломало меня и мою карьеру.
– Расскажите о Виталии.
– А что о нем? Он в меня по уши влюблен, – Зоя громко рассмеялась. – Но он дирижер, понимаете? Дирижера надо слушать всегда, делать так, как показывает он, иначе музыка будет неправильной. Такой же, как плач того, кто выродился из меня.
– Это очень трудно для вас, я понимаю. Но вы не можете взваливать всю вину на своего ребенка. – Закадровый голос был приятным и окутывающим. – Важно начать принимать себя
