щетина. Рот растянут в угодливой улыбке и потому заметно - верхнего левого клыка не хватает. Из одежды имеются лишь затасканные меховые штаны, такие же первобытные, как и он сам. В руках "чудовище" тащит объемный рюкзачок - передвижную "казну" Шули. Дикаря зовут Дурень, и служит он в качестве посыльного при пацанах уже несколько дней.

- Короче, - важно поясняет Шуля, - здесь сердолики, хризопразы, янтарь. Жемчуг - так себе, яшма попадается.

- Драгоценные? - усмехается Чича, его толстые пальцы перебирают добычу.

- Нет, ты, Чича, не понимаешь, а я когда-то по этому делу учился. Даже за это дома можно неплохие бабки выручить, если по уму. Уже килограмм пять такого набрал. Вон, Студент тоже не теряется.

Студент и вправду не теряется. Он внимательно рассматривает наконечник сломанного Лысым копья. - Во, козел, сломал! Сломал, блин. Хороший ведь был образец. - Он ворчит, пристально осматривая оружие убитых. Пацанам давно известно, что Студент собирает разную каменную лабудень. Внезапно он кидается к одному из тел.

- Что нашел? Опять какая-нибудь первобытная по...нь? - смеется Чича.

- Да так, интересный образец. - У него все образцы. Чича, усмехаясь, смотрит на дрожащие руки Студента и, пожав плечами, отворачивается. Хлопцы бредут дальше, но Шуля приотстает:

- Шо там, Санек?

- Вот, смотри, какая фигня. Соображаешь, что за камень? - Студент показывает небольшой покрытый резьбой, искусно отполированный топорик.

- Нефрит?!

- Точно, - подтверждает счастливый добытчик, пряча находку под бронежилет - вождем, наверное, был - кивает он в сторону тела огромного крепкого мужчины, увешанного бусами из волчьих клыков, с проседью в бороде. Рука покойника продолжает крепко сжимать длинное копье, губы плотно сжаты. Если бы не страшная рана во лбу, могло бы показаться, что он сейчас вскочит и ринется на ненавистных врагов. Но нет, не вскочит.

- Слышь, Санек, я давно поговорить хотел. У тебя ж там какие-то края есть, ну, насчет вот этой археологии... Может, вместе толкать будем? И удобней и безопасней, а? - Студент оценивающе смотрит на Шулю. - Ладно, в лагере поговорим.

Слышен рев моторов. Со стороны базы несутся два джипа.

- Братва, хорош развлекаться! Батян приказал съездить в поселок Тарпанов и навести шмон. Я огнемет прихватил, повеселимся! А доходягами пусть "шакалы" занимаются, - кричит Гарик, крепко сбитый молодой человек в тельняшке, опоясанный, на манер киногероя, пулеметными лентами. "Братва" без возражений заскакивает в машины и уносится, а со стороны лагеря легкой трусцой приближаются несколько союзных дикарей. Помогают, прислуживают, подбирают то, чем побрезговали хозяева. Это - "шакалы".

***

...Страшная была битва. Как барсы атаковали воины, но демоны били их громом на расстоянии, с воем вонзали в ряды храбрецов злобных духов. Убийственные смерчи проносились по рядам людей. Тех, кому удавалось подойти ближе, чудовища поливали жидким огнем, но воины все шли и шли вперед. Тогда вождь демонов выдохнул удушающий дым. От него не было спасения. Страшное колдовство разъедало глаза, жгло глотки, не давая дышать. Дрогнули сердца у самых стойких, и люди побежали прочь, а демоны настигали их и разили, разили!

Очень немногим удалось выжить в то утро. В наказание за дерзость, вождь демонов, именуемый Батян, приказал уничтожить поселки Волка, Тарпана и Змея. Уцелевшие люди были схвачены и обращены в самое тягчайшее рабство. Ужас сковал народы. Оставалось покориться неуязвимым чудовищам, платить дань, давать работников, делать все, что они прикажут. Ибо надежды не было.

И появились такие, что стали сами, по доброй воле, прислуживать жестоким демонам, получая подачки и объедки с их кровавого стола, "шакалы".

***

Жарко. Пацаны отдыхают под тенью огромного дуба, раскинувшего свои могучие ветви на самой окраине лагеря. Где-то надрывается Круг: "Владимирский Централ, ветер северный...". Чича уставился в потрепанный томик Шитова, Студент и Шуля перебирают свои находки, тихо переговариваясь. Лысый сидит чуть в сторонке, нервно подергивая ногой и то и дело прикладываясь к пластиковой бутылке. В ней - то ли кола, разбавленная самогоном, то ли самогон, разбавленный колой, уже не понять. Автоматы свалены в сторонке - бояться-то нечего.

- Вот смотри, это - листовидный кремневый наконечник. Здесь таких много. А это - костяной. Ареал их распространения лежит восточнее. Такие стрелы обладают лучшими аэродинамическими свойствами, лучшей баллистикой, то есть - дальше летят, - Студент поясняет новому деловому партнеру тонкости "ремесла".

- Ага, короче, кремневых тут полно...

- Ясный красный! Сейчас же неолит. Это я потом объясню. Ты, я вижу, в камнях неплохо шаришь, так что, ищи обсидиановые и нефритовые изделия. Они ценятся особенно высоко, хотя, бывает... вот, - из коробки появляется длинная и тонкая пластинка кремня. - Видишь, какая искусная работа? Сделать такую труднее, чем выковать железный нож, к примеру. Глянь, какое острое лезвие получилось. Один неверный удар мастера - и все, загублена вещь.

- Да заткнитесь вы! - орет Лысый. - Задолбали своей археологией!

- Сам заткнись, - небрежно бросает Студент. Лысый буквально взрывается. Он подбегает, но не кидается на обидчика, который выше его на голову и шире в плечах, а начинает топтать его ценный товар и тут же валится от резкого тычка.

- Ах ты, сука! - ревет Студент, сжимая кулаки. - Ты знаешь, на какие бабки сейчас попал?

- Кто сука?! - Лысый пытается встать, но вновь падает на траву, это в "беседу" вступил Чича. Лысый негодует: - Шо ты, Чича, за кого мазу тянешь? Шо это падло на меня гонит? Слышал, он меня сукой назвал. Пацаны...

- Правильно назвал, - голос Чичи спокоен, но Лысый слишком хорошо его знает. - Ты нормальному пацану товар попортил, должен ответить.

- Да я отвечу, но он же меня сукой обозвал при пацанах! Слышь, ты, Студент, ты борзый, да? - Не совсем понятно, как Лысый собирается, если что, драться со Студентом, ведь его противник больше и сильнее. Похоже, вся эта выходка - просто истерика.

- Сиди спокойно, базарь тихо! Рабы рядом, - пацаны переглядываются. А ведь Чича прав. Это закон - не ссориться при дикарях, не устраивать разборок. Поддерживать авторитет надо не только оружием.

Но Лысый заводит себя все больше и больше.

- Кого бояться, скотов этих, лохов этих первобытных? Я, что ли, их бояться должен, вот этих козлов?! - бесится он. На беду, мимо, как раз проходит один из рабов, тащит какие-то бурдюки. Не помня себя, Лысый пинком опрокидывает его на землю и начинает молотить тяжелыми армейскими ботинками