Идея сработала. Пока стража отвлеклась, Син шмыгнула на лестницу, а я разбивал вазу дальше по коридору и проскользнула за некроманткой. Впереди стража отсутствовала, нас встретили лишь тяжёлые запертые двери. Без проблем с ними справившись, мы прошли внутрь.

Королевское крыло оказалось необитаемо. Слой пыли ясно говорил о том, что тут не бывает никого вообще. Наверное, его закрыли от посещения с началом войны, ведь мы все умерли, а король ушёл с войском. А больше тут жить и некому.

— Никогда не была во дворце, — тихо сказала Син, оглядывая убранство коридора, — сюда допускались только высшие лица ордена, такие, как мой наставник.

Я не ответила, потому что снова боролась с нехорошими мыслями. Проведя тут всю жизнь, я столько возмущалась своей судьбой, что теперь это кажется таким нелепым. Я избавлена от участи прислуживать семье, и даже от участи выйти замуж за подходящего по крови жениха. Но только меня ведь больше нет. Сильно ли это лучше? Я уйду дальше, или же так и останусь измученным призраком в этой пустыне вечности. Если умрет и Эрик, то наш род, несколько тысяч лет правивший в этих землях, окончательно затухнет. Неужели всё это того стоило?

— Возьми себя в руки, — раздражённо послышалось сбоку, — ты опять мерцаешь, ещё не хватало, чтобы ты исчезла. Стену уже закрыли, я не смогу призвать тебя обратно.

— Мерцаю? — не поняла я, всё ещё погружённая в воспоминания.

— Да. Когда дух становится нестабильным, то он мерцает и потом исчезает. Держи себя в своих призрачных руках.

Пройдя несколько пустых этажей, мы наконец очутились около дверей кабинета отца. Никогда бы не подумала, что на нём стоит столько защиты. Син понадобилось некоторое время, чтоб всё это убрать хотя бы с двери. В кабинете отца я была всего несколько раз, но ничего не изменилось. Даже чернильница и перо стояли на тех же местах. Окно, затянутое густым морозным узором, смотрелось тёмной картиной в глубине стены. Шторы пришлось задёрнуть, чтобы включенный светильник не привлёк внимание стражи.

Широкий дубовый стол покрывали бумаги и книги. Чуть отодвинутое пыльное кресло с резной спинкой посерело от слоя пыли. На стене напротив в золоченой толстой раме висел портрет отца в военном обмундировании. Книги в шкафах, расставленные чётко по алфавиту, ровными рядами располагались на полках, защищаемые стеклянными створками. Этот кабинет всегда казался мне строгим и абсолютно неживым, даже когда отец проводил в нём много времени. «Каждый предмет должен нести пользу, иначе ему тут не место» — вспомнила я его слова. Именно поэтому портретов семьи тут никогда не было. Он и свой-то вешать не хотел, но это была традиция, а потому отцу пришлось согласиться.

Строгость кабинета начала разрушаться под напором моей спутницы, с энтузиазмом вытряхивающей книги с полок. Она пролистала их все до единой, проверила скрытые ниши, обыскала стол, выдвинула ящики, облазила все углы, но так ничего полезного не нашла.

— Тут должно быть что-то ещё, думай, — бросила она мне и снова сделала круг по комнате, обшаривая глазами каждый угол, — я не нашла ни единого полезного документа.

— Может, они не во дворце?

— А где же?

— Ну не знаю, никогда не интересовалась королевскими документами. Может, брат взял их с собой на войну?

— Ты смеешься, что ли? — уставилась она на меня как на сумасшедшую, — соображай давай.

— Проверь магией, — предложила я.

— Уже проверила, тут в стены вписано такое количество охранных знаков, что я просто не могу разобрать ничего. Ты же дочь, подумай, где твой отец мог сделать проход и как его открыть. Каким он был?

— Каким? — задумалась я, — эгоистичным и строгим. Всё для короны. Для него главным в жизни было следовать правилам и соблюдать все формальности.

Некромантка в который раз огляделась и уставилась на портрет. Подойдя ближе, она поводила над ним рукой, а зачем сняла со стену, но за рамкой ничего не оказалось.

— Странно, — нахмурилась Син, — мне показалось, что энергетика отличается.

Она покрутила портрет в руках, рассматривая его со всех сторон.

— А что если проходом служит кровь? — предположила я. — Маркус водил меня в катакомбы, которые могла открыть только я, ну или мой кровный родственник.

— Допустим. Только вот ты призрак, и крови у тебя нет, а до брата без вариантов нам не добраться.

Некоторое время мы молча смотрели на стену, пока мне вдруг не осенило.

— Но у тебя же есть моя кровь! Достань медальон.

Син с недоверием сощурилась, но всё же извлекла кулон из кармана и присмотрелась.

— Действительно, на нём есть кровь.

— Приложи к стенам, где-то может сработать.

У стены с портретом я почувствовала небольшую вспышку энергии, и перед нами, скрипнув и обсыпав Син каменной крошкой, открылась потайная дверь. Проход шёл прямо, уводя нас в темноту. Помещение, в которое мы попали, не было отгорожено какой-либо дверью. Небольшая квадратная комната без окон, до потолка уставленная полками, хранила множество свитков, некоторые из которых выглядели ну очень древними и хрупкими. Подумать только, все тайные договоры на протяжении веков! Мне очень хотелось прочитать их все, но я так разнервничалась, что не могла достаточно сосредоточиться, чтобы взять хотя бы один свиток в руки.

Некромантка тем временем наводила беспорядок, скидывая ненужные документы на пол. Меня привлёк один из них, датируемый годом ранее и скрепленный печатью и подписью отца. Это был договор о выдаче Амалики замуж за короля Мирна с перечислением уступок для каждой из сторон. Всё вроде бы выглядело логично, пока я не дошла до последнего пункта, который гласил, что отец не будет иметь никаких претензий на внезапную скорую смерть Амалики после брака. За это ему отойдут все земли Изумрудных болот. Что?!

В глазах помутнело. Что всё это значит? Какая внезапная смерть? Зачем ему эти болота? Реальность снова начала ускользать. Тяжело дыша, я отскочила от документа и схватилась за голову. Неужели отец продал её на убой? Но зачем? Кому это надо? Не может быть.

— А ну стоять! — крикнула Син, но я уже растворилась.

Крипта встретила меня кромешной тьмой. Будь я живой, мраморные белые статуи проступили бы жуткими образами призраков из глубин сводчатых арок и длинных коридоров, непременно напугав меня. Но я знала, что кроме меня тут никого нет. В самой глубине ждали родители и сестра. Девушка из белого мрамора неподвижно взирала вдаль.

— Я столько раз звала тебя, сестрёнка. Почему ты так рано покинула меня и не отзываешься? Неужели моего огонька недостаточно, чтобы пробудить тебя? Даже