В горе́ костюмов можно было найти крайне занимательные вещи. Такие, как голова осла, хотя я не помню ни одной сценки, где фигурировали бы ослы. Или, к примеру, задюю часть лошади. Причем, чисто теоретически должна быть и передняя, но ее никто отродясь не видел. Естественно, среди хлама лежали старые костюмы Деда Мороза, Снегурочки и бабы Яги. Куда без них.

Давным-давно в ходу уже были новые, бережно хранимые завучем в ее кабинете, но Марина Алексеевна категорически отказывалась выбрасывать потертые халаты красного и синего цвета, ватную бороду, в которой поселилось семейство мышей, накладной нос с бородавкой, цветастый платок и такую же юбку.

Мы проскользнули в каморку, стараясь не привлекать внимание остальных участников прослушивания, которые толпились за сценой, и начали суматошно перебирать песни о мире. Однако, выходило у нас это обсуждение не очень.

Никого, ничто не устраивало. У этой песни слов никто не знает, та не годится, третья не о мире, а совсем даже наоборот.

— Спойте «Айсберг в океане». Шикарная песня. — Выдал вдруг наш трудовик Олег Петрович.

Он как раз в этот момент явился в каморку с инструментом. Это была его фишка, ходить по школе со всякими причиндалами, создавая видимость активной работы. Причём, все понимали, если Олег Петрович начинает постукивать молоточком в каких-то крайне неожиданных местах, значит, он уже успел немного принять на грудь. Как правило происходило это после уроков, но иногда — между.

— Пугачеву? — Переспросил Кашечкин и растеряно посмотрел на Дееву.

— Ну конечно! Это любимая песня директора школы. Ежли хотите отличиться, пойте «Айсберг». Она вам потом грамоту выпишет за такой номер…

Трудовик сунул в рот несколько гвоздей, подвинул стул к стене и зачем-то полез наверх, под потолок.

— А давайте всеми споём! А? Всеми, кто здесь есть. И песня хорошая. Там есть строчка «примирить меня с тобой». Все, как хотела Нинель Семёновна, — Настя Лукина окинула присутствующих восторженным, счастливым взглядом.

Ей, похоже, ужасно нравилось, что она, наконец, снова может доказать Рыковой свою дружбу. Ну и конечно, еще больше Лукиной понравились слова трудовика о директрисе.

— Отличная идея! В принципе, я могу симпровизировать и находу подобрать мелодию для аккомпанемента. Все ведь знают, что я уже много лет учусь по классу фортепиано? — Кашечкин посмотрел на присутствующих высокомерным взглядом, а затем решительно подошел к Деевой и положил ей руку на плечо.

Решительно подошел, решительно положил, решительно выглядел идиотом. Вот так, наверное, точнее. Потому что совершенно было не понятно, как его класс фортепиано связан с плечом старосты.

Судя по реакции Деевой, она мои мысли целиком и полностью в данном вопросе разделяла. Поведение Антона ее заметно нервировало.

Потому что Наташка сначала глянула на Кашечкина, затем повернула голову и опустила взгляд на его ладонь, которая лежала на ее плече. В отличие от Лукиной, фонтанирующей неуместным восторгом, Деева наоборот, никакого намека на вселенское счастье на лице не имела.

Видимо, идея Насти о коллективном творчестве не пришлась Деевой по душе, как и предложенный репертуар. А тот факт, что Кашечкин прилег на ее плечо, не понравился Наташке еще больше. Она осторожно отодвинулась в сторону от Антона, а потом почему-то покосилась на меня. Почему? Понятия не имею. Мне уж точно все равно, кто там хватает Дееву за плечи.

Я вообще не понимаю, почему в этой версии моей жизни Наташки внезапно стало как-то слишком много. Мы с ней никак не должны пересекаться кроме школьных уроков. А теперь почему-то каждое событие сопровождается ее участием.

— Ну видите, что Олег Петрович говорит. Любимая песня директрисы. На фоне сегодняшней двери, которую испортил Строганов, мне кажется, это будет очень уместно. Глядишь, подобреет. — Добавила Настя и посмотрела на всех с надеждой.

— А че сразу Строганов? Че Строганов? — Взвился моментально Серега. — Можно подумать, я один там с этой дверью… Но вот насчет песни… Можно. Думаю, хорошо будет, если мы отличимся.

— Да! Замечательная песня. — Согласилась вдруг Рыкова, вызвав у меня искреннее удивление.

Просто… Они серьёзно, что ли? Какой, к чертовой матери, «Айсберг»? Нас прикончат за эту песню. Нинель и прикончит. Текст, насколько я помню, точно не про дружбу. Да и потом, верить словам Олега Петровича, когда он разгуливает с молоточком наперевес — дело опасное. У него в такие моменты резко просыпается чувство юмора. Как правило, очень хреновое чувство юмора.

— Все. Решили. Поем «Айсберг»? — Спросила Рыкова.

Причём сделала она это настолько быстро, что стало понятно, тут дело вовсе не в песне. Скорее всего, Ленка рассчитывала, что Деева просто не подпишется на подобный репертуар. Вот уж точно он не для школьного концерта, Рыкова это прекрасно понимает. Судя по выражению ее лица и хитрому взгляду, она думала так. Сейчас Наташка возмутится, откажется и все. Потом Ленка выйдет одна или с той же Лукиной, и споет что-нибудь подходящее.

— В принципе, песня и правда хорошая. — Кивнула с решительным лицом Деева. — Есть пять минут, чтоб остальные подучили начало. Слова-то почти все знают. Кто не помнит, может на ходу подхватывать и подпевать. Остальные просто вступят во время припева. Песня вроде на слуху.

— Вы чего? — Я не выдержал. — Нас прикончат. Вы на полном серьёзе?

— Ах ты чёрт… — Макс вдруг сорвался с места, подскочил к открытой двери, выглянул из каморки, а потом махнул мне рукой, подзывая ближе.

Пришлось оторваться от процесса вразумления одноклассников и подойти к другу.

— Смотри, смотри… Вон, Ангелина сидит, с краюшку. Как думаешь, если я выйду на сцену вместе с остальными и спою, она оценит? Ну… Заметит меня?

— Макс… Это очень плохая идея. — Начал было я.

— Ты мне друг? Давай в массовке встанем. Но только, чтоб меня было хорошо видно. И вон еще, Мария Семёновна там, которая кружок ведет. Вот как раз она меня тоже оценит и даст роль. Друзья ведь мы, правда?

Макс опять подключил самый весомый аргумент. Учитывая, что я планировал сделать то же самое в ситуации с новеньким, вытянуть из Макса помощь во имя нашей дружбы, пришлось снова согласиться.

— Так, отлично. — Лукина едва не подпрыгивала на месте от предвкушения. — Значит, на счет раз-два я начинаю вместе с Леной и Наташей. А потом вступят остальные. Антон, иди к фортепиано, будешь