Возвращается ко мне, рядом на диван садится, руку мою берет и к своему лицу подносит. Целует. Мягкими нежными губами прижимается, оставляет на коже тёплый мокрый след. Рану в животе не чувствую, а её поцелуй руку обжигает, до самого сердца.

– Зачем ты кинулся на нож? Ты ведь умереть мог, – шепчет. В прекрасных глазах застывшие слезы блестят.

– Ради тебя не жалко. – Плечами пожимаю.

Кристина на мои слова эмоционально реагирует. Всхлипывает громко, трясущиеся губы сжимает чтобы в голос не реветь. Лицо ладонями закрывает.

– Ну чего ты? – Обнимаю её. Голову к своей груди прижимаю. Она случайно локтем в мой живот уперлась, давит. Больно, но не больнее чем в разлуке. Терплю. По голове её глажу, отпускать не хочу. – Все же хорошо.

– Не уезжай пожалуйста, – рыдает в мою грудь. – Я без тебя не смогу.

Сердце разрывает этими словами. Ломает уверенность в том что я правильно поступаю.

– Не уеду. – Отвечаю. Кто ещё её защищать будет? Пока я ей нужен, буду рядом.

Глава 33. Кристина

Уже все позади, беда миновала, а до сих пор страшно. От одной мысли что его могли убить, кровь в жилах холодеет. Страшно остаться на этом свете без него. Воздухом дышать, зная что его больше нет. Произошедшая ситуация встряхнула эмоциональное состояние и голову. Я же люблю его, мужлана бородатого! Все в нем люблю, каждую клеточку. И характер вспыльчивый, и завидный талант попадать в нелепые ситуации, и мужественность, и силу. Ни с одним мужчиной не смогу быть. Всегда буду сравнивать других с Матвеем. Даже в общении с Робертом, постоянно мысленно сравниваю. В манере разговаривать, в отношении ко мне и к жизни.

Слышу звонок в дверь, оставляю Матвея, иду открывать.

Вспомнишь Роберта, он и придёт.

Тяжело вздыхаю и выхожу в коридор, прикрыв за собой входную дверь.

– Это тебе. – Широко улыбаясь протягивает небольшой красивый букет розовых роз.

– Роберт, я хотела с тобой поговорить. – Начинаю быстро выстраивать в голове цепочку предложений. На букет смотрю, не беру его.

– Ты вернулась к мужу? – Нервно стряхивает букетом, словно веником в парилке.

– Нет, но я поняла что не могу быть с тобой. Дело не в тебе…

– Ну конечно, – нервно передергивает плечами. – Дело в тебе. Ты еще не разобралась со своими чувствами и не готова к новым отношениям, – продолжает язвительным тоном.

– Ты верно сказал. – Виновато опускаю глаза. Не люблю расстраивать людей, но чувствую что поступаю правильно.

– Я все понял, можешь не продолжать. – Разворачивается и быстро уходит в сторону лестницы, избавив меня от лишних объяснений. Неприятная дрожь по телу прошлась, как при виде чего-то отвратительного. Захожу в квартиру и с облегчением выдыхаю.

– Кто приходил? – Спрашивает Матвей. Уже на ногах стоит, перед фотографиями на стене. Внимательно разглядывает.

– Да так, соседка. – Отвечаю. Слежу за его взглядом и стыдно становится. Смотрит на наше семейное фото, на котором были я, он и наш сын. Вот только сейчас здесь половина фотографии. Матвея я варварски вырезала поддавшись порыву после развода.

– Я наверное пойду. – Говорит и поворачивается. Ничего про фотку не сказал. – Не хочу тебя напрягать, тебе отдохнуть надо.

Уйдёт? Ну нет. Он ещё не знает что я его простила и готова вернуть все обратно. Разбитое сердце можно склеить раскаянием и любовью. А у нас на двоих, этого супер клея с избытком.

– Останься у меня. – Говорю уверенно, как будто приказываю. – А завтра домой поедем.

Вижу как его карие глаза засияли. Лицо озарилось искренней радостью. Смотрит на меня как маленький, как Костик в магазине дорогих Японских роботов. Глазами кота из Шрека.

– Ты не шутишь? – Спрашивает.

– Какие тут шутки. Мы же перед иконами клялись. – Напоминаю и в комнату иду. Беру из шкафа новое красное белье и полотенце.

– Жди меня тут. – Указываю Матвею на свою кровать и иду в ванную.

Стою под душем, отдаю горячим каплям остатки старой обиды, освобождаю сердце и мысли от всего плохо. Чудотворная вода шумным потоком уносит это все в канализацию. Легче стало. От пережитого стресса не осталось и следа, как и от обиды.

Иду в спальню. Матвей лежит на кровати, громко посапывает, ещё немного и это сопение превратится в монотонный храп. Спит! А на мне новое белье и неуемные мысли о бурном примирении. Ладно. Сама виновата, столько времени в душе проторчала. Разворачиваюсь к двери, пытаюсь унять легкое возбуждение под кожей, которое успело нарасти из-за предвкушения. Слышу слабый скрип кровати, оборачиваюсь. Матвей за спиной стоит. Так близко, что дыхание перехватывает. Когда только успел подойти? Дышит громко, мощная грудь тяжело вздымается. Узнаю этот огонь в глазах. Раз… Его горящий взгляд быстро скользит по моей груди обтянутой красным кружевом. Два… Опускается ниже, обжигая живот и останавливается на тонких трусиках. Три… Хватает меня резко, к двери прижимает. Как голодный пёс на кости, бросается. Впивается жаркими поцелуями в губы, до боли их всасывает, поглощает меня целиком, вместе с подбородком. Ухо целует, мочки нежными губами касается, горячий язык внутрь засовывает, облизывает. И тут же на шею переходит, целует со всех сторон, до синяков на нежной коже. Страсть свою не контролирует. Ну и пусть. Если и гореть от страсти чтобы до синяков, то только с ним. От стены меня отрывает, к кровати разворачивает. Падаю на мягкое покрывало, возбужденную грудь вперёд выставляю, игриво коленки вместе свожу, бёдрами двигаю, дразню его. Осматривает меня с восхищением и звериным желанием. Сверху опускается, едва заметно дёргает щекой от боли в животе и мягкие выпуклости груди что выглядывают из верха красного лифчика целует. Больно ему в таком положении, живот напрягается. А он виду не подает, нежную кожу прикусывает вместе с кружевом.

Поднимаюсь, заставляю его на спину лечь. Сама сверху сажусь на твердый член что через трусы очерчивается. Чувствую его у себя между ног и готова выть от нетерпения. Лифчик снимаю, освобожденной грудью потрясываю перед его лицом. Матвей тут же её хватает, в руках сжимает, поднимается чтобы поцеловать. Не хочу чтобы пресс напрягал, давлю ему в грудь, заставляю обратно лечь и сама к нему наклонюсь. Губы его целую, сильную грудь, кубики на животе. С каждым поцелуем передаю частицу своей души и этой всепоглощающей любви, способной на все. Даже на то, чтобы забыть и простить нижайшее предательство. Ниже спускаюсь, берусь за его трусы,