Испустив гортанный крик, больше похожий на звериный рык, он ринулся на меня, на ходу обрушивая целый шквал разрушительных заклятий. Призрачные клинки со свистом рассекали воздух, огненные шары прожигали кожу даже на расстоянии, а от чёрных молний, казалось, сама реальность шла рябью. Весь этот смертоносный арсенал с жутким воем понёсся мне навстречу.

Но я был готов. Почти инстинктивно выставив покров, подкрепленный Бездной, я с лёгкостью отразил атаку обезумевшего мага. Фиолетовые всполохи заклинаний осыпались бесполезными искрами, не причинив мне вреда. Силы, дарованные Бездной, надёжно хранили моё тело.

Пока враг не опомнился, нужно было контратаковать. Энергия, текущая по моим венам, рванулась наружу, приобретая физическую форму. Повинуясь моей воле, десятки призрачных клинков рванулись к Фоме, норовя пронзить его насквозь.

Лисовский оскалился. Вокруг него заклубился зловещий багровый туман, который стремительно сгустился в плотную завесу, поглощая летящую в мага смерть. Мои клинки беспомощно увязли в ней, будто жалкие щепки в смоле.

— Неплохо, парень, — Фома одобрительно закивал головой, — Не то, чтобы это могло мне навредить…

Но я не собирался сдаваться так просто! Закусив губу, я выдернул застрявшее духовное оружие и послал его Фоме в спину. На какой-то миг завеса истончилась, и призрачная сталь со свистом вонзилась в цель. Лисовский взвыл от боли и ярости. Его глаза полыхнули безумным огнем…

— О-о-о… какая бо-о-оль… А не, показалось, — уже равнодушным голосом произнес он и голыми руками выдернул из себя духовные клинки. Лицо его оставалось скучающим. После чего небрежно отбросил их в стороны. Его раны затянулись на глазах… Да у него исцеляющий фактор тоже будь здоров.

Меня не покидало ощущение, что со мной сражаются на пофиг.

В ту же секунду багровый туман вокруг Фомы заклубился сильнее прежнего и начал стремительно меняться. Из аморфной массы проступили чудовищные щупальца, извивающиеся, будто гигантские змеи. Я не успел среагировать, как одно из них цепко ухватило меня за лодыжку. В следующий миг меня с размаху впечатало в защитную стену арены. Та аж вся завибрировала…

Боль была адская. Из лёгких будто вышибло весь воздух, в груди что-то хрустнуло. Наверняка треснули ребра. Из разбитой брови потекла кровь, застилая глаз. Кое-как я я сгустком силы отшвырнул от себя щупальце.

— Ох, прости, парень, я что-то расслабился, — виновато произнес Фома. Вокруг него шевелился ореол из щупалец и прочей жути, — И моя духовная сила опять начала самовольничать. Я когда подвыпивши, не всегда могу ее приструнить, и она начинает всяких уродцев лепить. Ты ж не против?

Он хочет сказать, что создал этих монстров не специально? Типа маленький побочный эффект?

Я, стиснув зубы, упрямо поднялся на ноги. Я отчётливо понимал — ещё одного такого удара моему покрову не пережить.

Что же делать? Всё тело будто налилось свинцом, боль путала мысли. Но отступать было некуда. Оставалось лишь одно, самое отчаянное средство…

Прикрыв глаза, я мысленно потянулся к глубинам своего существа, где дремала самая тёмная и опасная часть моей силы. Синхронизация с Бездной — то, что давало мне поистине нечеловеческие возможности, но и забирало столько же.

Моё тело окутала чернильно-чёрная аура из пульсирующей тьмы. Я знал, как жутко выгляжу со стороны — застывший, будто изваяние. Мои девушки в такие моменты меня даже побаивались. И не зря.

Зато теперь я мог видеть грядущее. Всего на пару мгновений вперёд, но для опытного бойца и этого было более чем достаточно. Хитросплетения вероятностей раскрывались передо мной, как карты с замыслами противника. Каждый его шаг, каждый вздох — всё было будто написано огненными буквами у меня перед глазами.

В этом изменённом состоянии сознания я ясно различал траекторию движения Лисовского, предугадывал любой его удар, любой замах. Теперь я двигался с запредельной скоростью и точностью, уклоняясь от чудовищных атак прежде, чем те достигали цели.

С трибун послышались удивленные возгласы. Я ощутил, как Император подался вперед, с интересом разглядывая меня.

Я поморщился. Слишком много объектов вокруг, слишком много людей. Синхронизация будет жрать энергию сильнее, чем обычно. Опять же, ошибок будет больше в ее работе.

— О-о-о… — Лисовский приподнял бровь, — Наконец-то что-то интересное… Что за фокус такой?

Я же молча пошел в атаку — прыгнул на него, собираясь влупить ему ногой с разворота. Лисовский пригнулся, моя нога просвистела у него над головой, взъерошив ему шевелюру. Но я это предугадал — извернувшись, я вломил ему в рожу со второй ноги.

Голова Фомы мотнулась назад, он отступил от меня на несколько шагов. Зрители ахнули. Горовой оглушительно расхохотался, явно болея за меня. Кривотолков и Бельский одновременно подались вперед, сканируя меня цепкими глазюками.

Мои девчонки заулюлюкали, их поддержали мирмеции-доченьки с трибун, выкрикивая мое имя и размахивая флажками.

— А вот это по-настоящему неплохо, — азартно произнес Фома, вытерев кровь с губ, — Давай, щенок, развлеки меня!

Не знаю, сколько времени длилась эта смертельная пляска — может, минуту, а может, целую вечность. Мы кружили по арене, словно в каком-то безумном танце, и каждое па приближало одного из нас к могиле. Лисовский ревел от ярости и восторга, видя, что никак не может достать юркую добычу. Я стискивал зубы, чувствуя, как истончаются силы, подпитывающие Синхронизацию.

Багровый туман становился всё гуще, всё непроницаемей. Я понимал, что скоро он просто задушит меня в своих беспощадных объятиях. Чёрная магия Фомы, подпитанная безумием, брала верх. От неё несло первобытной дикостью и злобой, словно из разверстой пасти самой преисподней.

Собрав остатки сил, я призвал всю энергию Бездны, что скопил за время турнира. На грани отчаяния сформировал чудовищный по мощи сгусток тёмного пламени и швырнул в центр багрового облака.

Пламя Бездны — по разрушительной силе уступает разве что Бомбе Бездны.

Взрыв сотряс арену до основания. Защитные поля потрескались, через трещины начали просачиваться сгустки силы. Толпа ахнула, многие сорвались с мест и попытались убраться куда-нибудь подальше. Каменное крошево брызнуло во все стороны. В эпицентре арены постепенно оседала пыль, являя всем жутковатую картину.

В глубокой воронке лежал Фома Лисовский, раскинув руки и ноги. Его одежда была покрыта жуткими подгоревшими прорехами, волосы горели в нескольких местах. Грудь судорожно вздымалась, хрипы вырывались из перекошенного рта.

Вот бы добраться до его Книги Судьбы… Аж пальцы чешутся страницы попереворачивать.

— А вот это было хорошо, — прохрипел Фома, — Меня прямо пробрало… Аж протрезвел слегонца…

И тут очертания его тела стали размытыми. В следующее мгновение