Амэра так легко это сказала, словно о чем-то простом, а у меня как человека, далекого от такой жести, внутри полыхнуло страхом и отчаяньем. Амэра сказала, что она сделает это сама, чем меня успокоила. Все же я не боевик и хладнокровно вырывать сердце… хорошо, что Амэра сделает это сама. Пусть я буду трусихой, но с неполоманной психикой. Были ли у меня сомнения в том, что Амэра говорит правду. Нет! Наши души соприкасаются, а в таком сопряжении лгать не получится.

Феи выстроилась полукругом вокруг алтаря, их мужья стояли тут же, феи подпитывались от них жизненной силой, словно вампиры. Я видела блеклые светящиеся нити, что их соединяли.

— Давай Амэра! — рявкнула на меня Рей, и я выдохнула, набираясь уверенности, что у нас все получится, одновременно сняла слова закрепы с Валентайна и передала управление телом Амэре. Помоги нам Исхила!

Было неприятно, когда кто-то другой управляет твоим телом, но я держалась, чтобы не вытолкать Амэру. Фея взяла с алтаря кинжал, светящийся в магическом плане черным светом, аккуратно порезала ладонь, а потом положила ее на оттиск лапы, что мерцала чуть видным красноватым светом, порезом вниз.

Я ощутила, как из нас словно стержень вынули. Алтарь тянул энергию через кровь, и от быстрого и сильного оттока даже мне стало плохо.

В какой-то момент Амэра смогла оторвать руку от камня и сделала два шага назад. Феи запели на своем языке, тихо и напевно: если бы нестрашная обстановка, можно было бы заслушаться. Вокруг резко все потемнело, со стороны людей раздавался плач, как у них еще хватает сил рыдать.

— Приди! — громко сказала Амэра, голос вроде мой, но похож на удар кнутом, резкий, несущий неприятный призыв смерти. Алтарь громко треснул и стал словно бутон цветка, расходится в разные стороны лепестками, ломая картины, выбитые древним мастером. Из щели воняло, так сильно, что стали слезиться глаза, мерзко и гадко. Щель становилась все больше, а голоса фей все громче. Потом на край дыры, из которой стал подниматься черный дым, с сильным стуком упала рука.

Вполне себе фейская рука с тонким аккуратными пальчиками и черными ноготками, потом появилась вторая рука, а за ней из дыры на алтаре полезла сама королева. Я увидела ее такой же, как в мыслях Амэры. Прекрасной и в то же время ужасной, черные глаза не имели белков и смотрели на нас как на мошек. Потом голодный взгляд в сторону скопления людей и губы королевы изгибаются в том, что можно с большой натяжкой назвать улыбкой.

— Я вернулась! — прогрохотала жутким голосом королева. Хотя какая она королева, тварь бездны, что проросла в ее теле, подпитываемая злостью, ненавистью и страхом. Феи перестали петь, вокруг воцарилась секундная тишина, от которой было жутко. Казалось, весь мир с затаенным страхом смотрит на это чудовище, что пожелало уничтожить его, лишь бы отомстить ненавистным драконам. Крылья за спиной королевы с треском раскрываются, показывая, что она не простая фея. Они просто огромны и черны, как самая черная ночь, испещренная мелким и дальними звездами.

А потом случилось неожиданное. Бес выскочил из-за ограды, замер, раздувая ноздри, я испуганно посмотрела на него, не понимая, почему эти феи не закрыли его получше. Бес непростая лошадь, чтобы просто так стоять на привязи, вон обрывок цепи на шее висит. Бывший единорог всхрапнул, а потом понесся к нам, желая добраться до хозяйки.

Королева посчитала это нападением, из ее тела выстрелили длинные извивающиеся отростки, которые спеленали беса. Потом эта тварь замерла и приготовилась пробить острым шипом шею моему любимцу.

— Нет! — вскрикнула я и не выдержав выставила вон от управления телом Амэру. Вспорхнула, и магией перерубила черный шип, который обрубком упал возле беса. Что тут началось!

Королева завизжала как настоящий демон баньши, ее жгуты стали биться в разные стороны. А я поняла, что нужно было, не шип резать, а сердце вырывать. Не выдержал Валентайн и когда я чудом избежала удара черных щупалец, перешел в форму дракона, нападая на королеву. Бес — чертов поганец подскочил и понесся, разбрасывая фей по всему двору, яростно рыча, а люди единой массой шарахнулись к стенам, чтобы не попасть под этот сумасшедший бой.

— Теперь к ней не подберешься, — сказала Амэра, — но она все еще слаба, пока не подпиталась жизненными силами этого мира.

Дракон выдохнул жаркое пламя на королеву, та визжащей обугленной головешкой взмыла вверх, но не на своих крыльях. Мне даже тошно стало оттого, что показалось из дыры. Какое-то бесформенное чудовище с множеством отростков, на одном, из которых словно марионетка висело тело королевы. Это ж как она разожралась там в чужом мире.

Феи пришли в себя и метались между драконом и бесом, я понимала, что долго нам не протянуть, мы почти проиграли.

Когда вдруг в груди стало жарко, а потом сразу холодно, словно из меня что-то оторвали там, изнутри.

— Наверно так должно было случиться, — услышала я шёпот Амэры, но почему-то не там внутри себя. Бесплотный дух бывшей темной феи завис передо мной. Она была очень похожа на Ассамар, в своем истинном обличии не зря та была ее потомком. — Прощай фея из другого мира, буду надеяться, что богиня не зря тебя сюда привела.

Это происходило в считаные секунды, я еле успела уйти с траектории заклинания Рей, а когда повернулась, Амэра, бесплотным сияющим жизненными силами мотыльком, уже подлетела к королеве. Та отшатнулась от светлого духа, но Амэра вцепилась что есть силы в тело королевы, отчего ее и так обугленная туша зароптала, тряся тяжелыми складками.

Я не понимала, что хотела сделать Амэра, нужно было отбиваться от наседающих на меня фей, которые безумными осами носились над бесом и пытались связать дракона сверкающими тросами. Я резала тросы, сбивала в полете фей и украдкой смотрела, что затеяла Амэра. Почему она со мной попрощалась?

Видимо, королеве было больно, потому что она кричала все сильнее и все безумнее становились феи, которые бросались на все, что движется, не разбирая кто это: дракон, бес, я или другая фея. Королева теряла над ними свою власть, а Амэра постепенно продавливала королеву внутрь дыры, из которой та вылезла и истончалась сама. Мне было больно от ран, мне было больно от осознания, что Амэра пожертвовала собой. Но я принимала ее жертву, но от этого мне было еще больней. Все же несколько месяцев жизни