от подписи, если сумеете. Считаете нужным, направляйте письмо почтой. Правда, не представляю, что Вам это даёт. Как ни крути, бабло Вы вторчали, услуги уже оказаны.

— Отдайте судебное дело и сообщите, где паровоз.

— Как только деньги получу.

— Слышь! — шагнул вперёд полицейский, расталкивая сотоварищей. — Где паровоз, Филинов? Я тебя быстро в каталажку определю. Ты вообще знаешь, с кем говоришь, вша⁈

Он опёрся о стол и навалился на него, чтобы оказаться сверху, однако я встал, и мы оказались вровень.

— Чё, погоны жмут, летёха? В такие годы и старлей? Значит, уже не раз прилетало. И вот сейчас запросто прилетит ещё разочек, вплоть до самой отставки.

— Да я самого министра знаю!

— А я Кротовского, документы ему оформлял. И для ареста меня нужна санкция республиканского суда. Я адвокат, забыл? Или хуже, не знал, да ещё и забыл.

— Ну, Аркадий, ну зачем Вы так, — неискренне скорчил дружелюбную гримасу Скоморошинский, — гонорар, который Вы там сами себе придумали, я Вам не заплачу. Мы готовы к компромиссу. Раз Вы такой упёртый, то я согласен на десять тысяч в течение месяца. Ладно-ладно, одиннадцать, из уважения к победе над фискальной службой в этом простеньком дельце…

— Где паровоз, Филинов? — не имея другого текста, снова гаркнул полицейский.

— Пошёл вон. И вы все пошли вон! — на моём столе стояла трубка стационарного телефона, который мне протянули китайцы, я сцапал её и набрал номер полиции.

— Дежурный! — лихо и молодцевато гаркнула трубка.

— Адвокат Филинов, кабинет на Каспийском. Ко мне тут ворвались трое, один одет как полицейский. Пьяные, орут, смеются, требуют денег, попытались помочиться в фикус. Тот, который одет в форму говорит, что заставит меня отдать все мои деньги и что он главный полицейский в городе.

Мои посетители растеряно переглянулись и тут же стали решительно пятиться назад. Так сказать, тактическое отступление.

— Знаете, дежурный, — протянул я в трубку. — А они, кажется, уже уходят.

— Ну, вот видите, как мы хорошо работаем! — иронично отозвался голос в трубке. — Заботимся о покое граждан. А тот пьянчуга, он, вероятно, просто с карнавала шёл. Знаете, настоящие полицейские так себя никогда не ведут.

— Я так и подумал.

— Скажите, где паровоз, Аркадий, или я Вас в тюрьме сгною⁈ — зашипел вышедший из себя Скоморошинский.

Надо же, а такой приличный мужик был. Вот что с людьми делает жадность. Но я упорно стоял на том, что такой приличный гонорар он мне предложил сам, хотя и не дал аванса.

Я плотно прикрыл трубку рукой.

— Меня, адвоката? Не смешите мои тапочки, Алексей Алексеевич. У вас вон там рядом один штрюль с погонами, типа полицейский, вот и выясняйте. А я жду свои сто тысяч. Без денег не приходите, иначе в следующий раз я вызову уже бандитов.

…

— До свидания дежурный, спасибо Вам за службу!

— Служим Отечеству! Ну что, инцидент там у Вас исчерпан? Вопросов к полицейской службе больше нет?

— Да, всё решилось. С меня коньяк.

— Да ну что Вы, зачем коньяк… Моя фамилия Маркин, если что, я до вечера в дежурке.

* * *

Я аккуратно приземлил трубку на корпус аппарата и только задумался на пару секунд, как аппарат зазвонил снова.

— Это Вы, дежурный?

— Нет, Аркадий, — ответила трубка совсем другим голосом, — Не знаю, кто такой дежурный и по «чему» он там дежурит, но это Семёнов.

— Какой Семёнов? — мне потребовалась целая секунда, чтобы вспомнить, что это офицер секретной службы его императорского величества российского государя. — Знаете, Семёнов, у меня тут канал связи совершенно не защищён. Помехи, шумы, даже посторонние иногда на проводах сидят.

— Бывает, — легко согласилась трубка и, кажется, поняла мой толстый намёк на то, что мой телефон, может быть, под прослушкой со стороны «сольпуг». — Я тут к Вам хотел приехать, по Вашему вопросу… На рыбалку, у Вас там, говорят, рыбалка шикарная. Но, к сожалению, в ближайшее время не смогу.

— А что делать? — ошеломлённо сглотнул я. Неужели секретчики решили положить на меня большой болт?

— Не переживайте, кто-то из моих племянников приедет. Ждите.

— Родственникам только рад. Известно, кто? Если что, есть, где поселить.

— Пока определяемся. Советуемся с дядями.

— Дядям поклон.

— У Вас адрес тот, что по номеру, который мы установили? Подкарьерный переулок, восемь дробь два?

— Нет, мне номер перенесли. У меня Каспийский проспект сто тринадцать. Да и в городе каждая собака знает. Запишите ещё мой номер мобилета, недавно приобрёл. Сколько ждать?

— Вы, главное, себя берегите, Аркадий, — по-деловому, но уклончиво ответила трубка.

— И Вы. А то глядишь, может, у Вас и получится. Ну, лично приехать. Буду рад. Коньяк с нетерпением ожидает нашей встречи в сухом и тёмном барном шкафу.

— До связи.

Глава 16

Я снова приземлил трубку на корпус, и некоторое время с опаской ждал, не разразится ли телефон новым звонком, замерев, как перед заряженной бомбой.

Теперь, выровняв дыхание и исключительно про себя, считая, что говорить вслух может быть опасно, даже не с точки зрения «прослушки», я подвёл итоги.

Не понимающий ни тонких, ни толстых намёков Скоморошинский в очередной раз попытался меня кинуть. Ну что ж, у меня в надёжном и хорошо защищённом месте припрятан большой железный аргумент с паром и колёсами. Подозреваю, что когда недокупец, полуюрист и оборотень в погонах наспорятся до хрипа, а потом выяснят, что с места хранения паровоза тот выбыл, причём, сравнительно законным путём, то вернутся назад. Так сказать, выйдут на второй заход.

Всемогущая и наводящая ужас спецслужба империи, вся такая таинственная и загадочная, пока что всего лишь сигналит мне в тумане, что про меня не забыла и приедет помочь. Может быть. И уж точно без особой спешки, так что есть хороший шанс, что успеют аккурат к моим похоронам.

Китайцы трудолюбиво работают и вообще самые лапочки в этой истории.

Документы по автопроблеме Кастета продуманы и заказаны, при этом торопить мастера по фальсификациям в их изготовлении я никак не намерен, пусть Канцлер работает так, как ему удобно. Откажись он, я бы вообще не смог ничего сделать.

Родственники мои понаехавшие усиленно и вдохновенно ковыряются в местной непаханой юридической целине, наивно полагая, что могут отнять у меня