вы, цветок Вейгел, ответили не на все вопросы верно.

Это было неправдой. Он ответил верно и подробно, но интуитивная сигналка внутри Ясмин буквально вопила задержать этого ребёнка. Сегодня в Вейгеле было что-то не так. Она знала его недолго, но успела понять. Под ледяной коркой его красоты жила беспокойная и мятежная натура, и это смирение… Эта покорность была полярна его натуре.

— Не может быть, — искренне сказал он. Словно бы очнулся.

Глаза сразу ожили. Лун весело хмыкнул.

— Что, умник, напортачил?

— Не радуйтесь, цветок Лун, — оборвала его Ясмин. — Вы ответили ещё хуже.

Лун сник, и Ланна утешающе погладила его по плечу.

— А я? — у Каи даже глаза заблестели от азарта.

За ней подтянулся Виктор и Леро. Даже скрытный Санио вскинулся на задней парте, уставился исподлобья солнечными глазами.

— Очень средне. Этот зачёт вы сдадите, а через год уже не угонитесь за другими цветками. Вы учили акупунктурную карту?

— А зачем ее учить? — равнодушно вставила Литола.

Она сидела на задних рядах и безразлично взирала на суету одноклассников, и, похоже, кроме Вейгела, была единственной, кто не полез на парты подсматривать и прослушивать. Литола все больше походила на оболочку от человека. Глянцевый чехол, которым прикрывают внутреннюю пустоту. Отсутствие присутствия.

— Чтобы сдать экзамен? — тут же с улыбкой спросила Ясмин.

Человеческая боль будила в ней психолога, заброшенного в последние месяцы. Ради этого она когда-то пошла на психфак, ради этого зубрила ночами, шла на практику в сельские школы, центр аутистов и детский дом. Ее вело глубинное желание истребить такое очевидное и одновременно никем не видимое неравенство, в котором один ребёнок имеет семью и любовь, а другой лишён удовлетворения даже базовых потребностей. Сейчас Литола ощущалась таким нелюбимым ребёнком. И была очень близка к какой-нибудь глупости, вроде суицида или разрыва с семьей.

И Литола, словно услышала, и не преминула совершить эту глупость.

— И так всем известно, кто сдаст зачёт, а кто нет, и что через год, максимум через два наш класс расформируют. Вейгела снизят до прислуги в ремесленном отделе, девочек повыдают замуж, если они симпатичные и услужливые, или отдадут в отдел санитарии. А тотем Таволги в полном составе перейдёт к юному мастеру Бьющих листов. Они уже общались, кстати, так что будьте поосторожнее с этим… мастером. И с Ланной будьте поосторожнее, она же стучит, как дятел. Может, у неё в роду тотем Желнов из Риданы?

В классе наступила идеальная тишина. Можно было услышать, как неслышно сжимает кольца Титориум в смежной аудитории.

Ланна залилась клубнично-розовым.

— Это неправда, — запинаясь, сказала она. — Никуда мы не планировали переходить и с мастером Бьющего листа никогда не разговаривали.

Санио, скрытный и обманчиво тихий подросток, встал и словно разом вырос и повзрослел. Ясмин заглянула в его тигриные вздёрнутые к вискам глаза и припомнила слухи, что тотем Обелы, восходит родом к звериным тотемам Риданы, отделенных от их территорий Чернотайей. Рысь он напоминал больше цветка. В отличии от Ланны, он, похоже, действительно имел связи с Риданой. Это объясняло, почему тотем с сильными воинами, низведён до ремесленников. Санио — первый росток тотема, допущенный к научному ведомству впервые за полвека.

— Вчера в двоечасие пополудни ты разговаривала с мастером Бъющего листа и с тобой были Леро и Лун.

— Я тоже видел, — Вик неуверенно оглянулся на помрачневшего Луна. — Лун?

— Лично я никуда не перехожу, ясно тебе? — хмуро отрезал Лун и из его слов автоматически вытекало, что все разговоры о переходе к другому мастеру — правда.

— Замолчи, — все так же смущенно улыбаясь, сказала Ланна и подняла небесно-чистый взгляд на Ясмин. — Мы просто желали хорошего рассвета его начинаниям, как того требуют правила ученического этикета.

Все снова загалдели, и шум, сполоснувший буйной волной всю аудиторию, то тёк слаженным хоровым пением, то распадался на отдельные птичьи вскрики.

Ясмин с интересом разглядывала Ланну. Какое потрясающее высокомерие в ребёнке четырнадцати лет. А ведь она ее ни во что не ставит. Даже искренне считает, что мастер Белого цветка не заслуживает уважения.

Больше. Искренне верит, что мастер Белого цветка не посмеет сказать ни слова, проглотит все оскорбления и послушно пойдёт на завершение карьеры, не в силах свернуть с назначенного пути.

Что же это за тотем Таволги, в котором растут такие высокомерные дети?

Она ещё помнила последний год обучения Абаля. Уже ставший мастером, он покорно выслушивал наставления мастеров и прекрасно ладил со своим классом, ведомством и целым миром. Больше — нравился всем. Никто не шептал вслед ему проклятий, не подкладывал боль-траву и не путал его экспериментальные сборы.

Но даже если отключить в голове высокомерную девочку Ланну, Ясмин отделял от пропасти всего один — едва заметный — шаг.

Мастер, не доведший свой класс до выпуска, карался трехкратным понижением статуса. А у Ясмин всего-то три единицы статуса. Она была лишена двух статусных единиц, которые даются любой другой уроженке Варды. Если класс расформируют, она окажется на улице, лишенная званий, поместья и с заблокированным оружием. Мелкий ужас пробил ее от макушки до стоп. Если бы не Литола, если бы не Ланна с ее звездной болезнью, она бы узнала о ловушке, только наступив в неё.

К счастью, Ясмин была лишена особой нежности к подросткам.

Она не желала зла Ланне, как не желала зла никому на свете, но и использовать себя никому не позволяла. Не могла позволить. Они с Примулом дали обоюдную клятву, но тот, похоже, не собирался ее соблюдать, нарушая свои обещания чужими руками. Ясмин не верила, что тотем Таволги зашевелился, не дожидаясь экзаменов, по доброй воле. Куда они так торопятся?

Сердце сжалось от полузабытой боли. Тогда, в Тихом квартале, ей показалось, что Примул был искренен с ней. Его слова были ложью?

— Хорошо, Цветок Ланна, я поговорю с мастером Бьющих листов о твоём переводе, — Ясмин улыбнулась. — Учиться у мастера, который заслужил твоё уважение, всегда приятно. Полагаю, цветок Лун и цветок Леро перейдут с тобой?

Ланна, вопреки сомнениям, сделалась неуловимо похожей на довольную кошку, сцапавшую добычу.

— Да, со мной, — вызывающе сказала она. Облик пай-девочки, спортсменки, комсомолки и отличницы, сполз с неё, как змеиная шкурка. — Мастер Бьющих листов владеет редкими приемами освоения оружия и преподаёт по необычной методике. У него большое будущее.

Класс сразу заткнулся, видимо, потрясённый изменениями в согрупнице.

— Я сейчас соединюсь с мастером Бьющих листов, — тут же предложила Ясмин. — К чему откладывать!

Верно. Если отложить, то уже завтра тотем Таволги исправит оплошность Ланны. Принесут извинения, подарки и льстивые комплименты, а предадут