– Замри. Не дыши даже, – предупредил он.

Мужик этот был пузатый. Одет в одни штаны. Волосатую грудь пересекал наполовину заполненный патронташ. В руках – двуствольное ружье. Он его на меня направил, так сказать, для полноты ощущений.

Бармену, если его так можно назвать, лет пятьдесят. Залысина крупная, чёрная борода с проседью, щекастый. Наверное, и второй подбородок имелся, но понятно за бородой – оно не видно.

Служащий не скит.

Целесообразно ли это?

Не знаю.

Он строил грозную физиономию, хотя было видно, что черты лица мягкие и сам он, если по глазам судить, тот еще добряк.

Оглядел меня, перевел оружие в левую сторону – зыркнул туда, затем в правую – глянул и там. Смотрел вот так секунд шесть, потом носом пошмыгал.

Принюхивался что ли?

Может быть.

– Раз-тудыть твою тудыть, парень, где тебя жизнь так пожевала? Скорей заходи, пока не помер, – он сделал приглашающий жест рукой и опустил оружие.

Я перехватил кирасу, винтовку и зашел.

***

Первый этаж целиком условно-барный: для посиделок. Отделка из базарного дерева, десять шагов пустого пространства. Туда, дальше: стойка, четыре столика, за ними – бочки, какие-то ящики. Там поди продовольствие. Рядышком крутая лестница. Чуть в сторонке от неё дверь, и еще одна дверь за стойкой находилась.

– Не нравится мне всё это, – проворчал Принц. – Странный толстяк какой-то. Подозрительный.

Я уселся за ближайший столик, вещи сложил рядом.

Мужик провёл все ритуалы запирания входной двери – было это похоже из-за количества замков, действительно, сложно. Затем подошёл. Опять тщательно оглядел меня, почесал бороду, растеряно сказал:

– Сейчас за аптечкой сбегаю и водки принесу. Без водки даже прикасаться к тебе не хочу. Уж извини, ты будто в бочке с дерьмом сора на радостях полоскался, как порядочный свин.

Сбегаю – это он громко сказал. На самом деле так – лениво сходил. Я за это время сотню параноидальных мыслей в голове прокрутить успел.

Бармен вернулся и сразу же взялся за дело: налил водки в стакан, на стол положил аптечку, переставил стул.

– Будем? – спросил он, усаживаясь рядом.

Я пожал плечами. Мне-то пить не предложил. Ждать внятного ответа мужик не стал. Опрокинул свои сто грамм махом. Что могу сказать? Я максимально его осуждал.

Довольно крякнув, он занюхал волосатой рукой.

– Ты как к боли относишься? – голос его звенел.

Напрягся:

– Нормально.

– А то я и тебе налью, если надо, – сказал неуверенно, может даже жадно. – Так надо? Ты не думай. Мне не жалко. У меня этого добра валом – навалом.

– Нет. Не надо.

Все равно пить не буду. Один некр знает, что там этот мужик себе напридумывал.

Был я крайне напряжен. Хотя признаться чуть расслабиться, пусть и таким образом – хотелось. В храме мы иногда приносили контрабандой алкоголь, заканчивалось все по-разному: и весело, и грустно. Чаще грустно. И очень больно.

Принц высказался твердо:

– Нельзя.

Да, совершенно верно – нельзя.

– Телефон?

– Что?

– Тебе, малой, надо куда-нить позвонить? Оповестить мож кого? У нас есть звонило.

Покачал головой.

В Ориасе звонить мне определенно не кому. Разве что Весте, но тут – это скорее их Дом подставлять. Оно того, разумеется, не стоило. Что хотелось я бы все равно сказать не смог. Точно не в таком положении, не в этом состоянии.

– Ты лучше болтай, пока я работаю, – подсказал толстяк. – Отвлечешься хоть от инструментов. Ты из великого Дома?

– Ага.

– То-то я смотрю татуировки прям важнецкие, – усмехнулся в бороду.

Я поморщился.

Татуировки – про них ведь совсем забыл.

Бездарь.

– Не кори себя. С твоим уровнем развития ты и так добился многого, – мыслеречь Принца