Шрифт:
Закладка:
— Боюсь, нынешнюю стражу меньше всего волнует, что будет с участницами. Я как мог отвлекал их, но закончится музыка, и они стянутся к столу, — поясняет он.
Я вновь наблюдаю, как пары меняются.
— И что делать?
Мне все-таки жалко участниц.
— Я сказал слугам, но они тоже не особо спешат, — хмурится Эцик, вытирая жирные пальцы о белоснежную скатерть.
На ней остаются желтоватые следы.
— Что-то я так наелся и напился, — он смотрит на меня напряженным трезвым взглядом.
Если он пьяный, то я балерина.
— Не внял советам своего нанимателя о том, что мне нельзя столько есть и пить, — продолжает он, берясь за скатерть второй рукой. — А когда я выпью, я становлюсь таким неконтролируемым и могу что-то испортить.
С этими словами Эцик резко дергает скатерть.
Блюда в этой части огромного стола падают на пол. Тарелки бьются, разлетаясь на мелкие кусочки.
Я недоуменно смотрю на булочника, который вразвалочку направляется к следующей скатерти. Даже музыка затихает, когда с громким треском на пол летит очередной стол.
— Остановись! — я лечу на Эцика.
Мы вместе зависаем над еще одним столом. Я картинно хватаю его за руку, стараясь изобразить из себя строгую госпожу. Хотя, кажется, я больше похожа на жену в глубоком браке, пытающуюся остановить бухого мужа, пристающего ко всем. Это детскость, безумие так вести себя на балу. Но… шестьдесят процентов налогов. И все уходит, чтобы на столе короля стояло вот это все. Да, мысль однобокая и глупая, но именно она подталкивает меня на это.
— Ну-ка перестань. Уволю без пособия! — кричу на него, таща его за руку, помогая стаскивать очередную скатерть на пол.
Остается еще одна.
— Помогите! — визжит кто-то из участниц.
— Что здесь происходит? — а это уже король.
Он подходит к нам и смотрит тяжелым взглядом на меня.
Я, как истинная леди, заламываю руки. Мол, посмотрите — я ничего не могу сделать с этим телохранителем. И вообще, надо было делать вид, что я его впервые вижу. Только поздно. Весь замок видел, что мы вместе пришли.
— Не буду! — отзывается Эцимиэль и заваливается на последний стол.
Какой-то суп взрывается под ним. В воздух летят оранжевые брызги. Салат падает на пол. Довольный булочник размазывает по белой рубашке шоколад,
Упс. Что-то мне жалко его костюм.
Конечно, это ж мне отмывать потом придется!
— Повторяю, что здесь происходит? — холодно интересуется король.
— Ваше Величество, — отзывается Эцик, переворачиваясь так, чтоб не смотреть на короля из лежачего положения. — Отрава.
Кто-то вновь ахает, кто-то теряет сознание.
— Еда не отравлена, — говорит король. — А вы срываете отбор и бал.
В его голосе ноль эмоций. Да и во взгляде тоже. Во время нашей последней встречи он и то больше эмоций проявлял на людях.
— Прошу прощения, — Эцик поднимается со стола.
Становится так, чтоб вновь загородить меня.
Стряхивает приставший лист салата с плеча. Достает из кармана куриную ножку и бросает ее к остаткам на полу.
— У меня не оставалось иного выхода. Я передал слугам, чтобы они вынесли блюда, но они не захотели.
Почему-то я уверена, что он сейчас улыбается, только поможет ли его улыбка в столь сложном деле?
И король его слушает. Нет чтоб сказать своим големам выгнать Эцика – нет, он стоит и слушает обычного булочника.
— Ваше Величество. Вы только прикажите, и наши люди казнят этого шута, — к королю подходит один из министров и презрительно смотрит на Эцика.
Король молчит. К нему подходит еще один министр, а за ним еще. Они окружают короля, будто стая гиен.
Тот лишь поднимает руку вверх. Толпа отступает.
Сам же Кеафинис садится на корточки. Берет с пола остатки салата. Принюхивается. Крылья его носа хищно раздуваются.
Я отступаю к стене.
Кажется, здесь становится холодновато. То ли от стен идет мороз, то ли еще что. Опять ощущаю покалывание на месте приключений. У меня создается ощущение, что не просто так это все. Или я себя накручиваю?
— Это что, начало? — раздается неуверенный мужской голос из стены.
Я нервно вздрагиваю. Слегка поворачиваю голову в сторону. Никого.
— Не знаю. Что-то они долго. Скоро ночь.
— Ага, лишь бы на Абдиэля не натолкнуться.
— Да что он нам сделает? Мы его братья. Его этот мешок костей не должен интересовать.
Да тут же никого нет, но кого я тогда слышу?
— Пора, — говорит мрачный голос.
Я ежусь. По бокам от меня начинают проступать тени. На уровне глаз вспыхивают красные огоньки.
— Демоны! — визжит какая-то девушка, показывая пальцем на меня.
Это про меня, что ли?
Тени разрастаются, обретая человеческие формы, чем-то напоминающие Абдиэля. Девушки бросаются врассыпную. Воцаряется полнейший хаос. Только я стою как на выданье, не в силах сдвинуться.
— Я застрял, — слышится рядом.
Краем глаза смотрю на спину этого демона. Стена удерживает его. Точнее, их всех.
— Это все потому, что не вовремя вышли. Нужно было дождаться команды. Тем более нужно было вселиться. Теперь мы точно не подойдем к нему вплотную.
— Это все из-за переворота столов, — звучит тот голос, который приказал демонам выходить. — Они не смогли отравить даже пару девушек. Нам вселяться не в кого, а контракт должен был быть выполнен. Действуем по старинке.
— Да, командир, — с шипящим звуком отзывается рядом стоящий.
— И вообще, требуем больше душ! Здесь конкурирующая фирма.
— Так, сначала дело, потом все остальное. Давайте быстрее, пока не наступила ночь. Убиваем Кеафиниса и сваливаем.
Сквозь них едва заметен зал. Яркие краски мельтешат туда-сюда. Слышатся крики.
— Спасайтесь кто может!
— Все на выход бегом!
Демоны вновь тянутся из стены, удерживающей их. Я тоже пытаюсь сдвинуться, но ощущение, что примерзла к ней. Не могу шевельнуться. Напоминает случай из детства, когда я случайно разлила супер-клей на обои, а потом прилипла к ним спиной. Отклеиться смогла только с ними. Ох, и ругали же меня тогда.
Но главное, эти демоны на меня не обращают внимание. Стена отпускает их. Они взмывают к потолку и кружатся там, как хищные птицы. Кружат над головами мечущейся толпы. Двери резко захлопываются. Оставшиеся бросаются к окнам, но и те не открываются.