сэр, — Блейз ушёл.

«Интересно. И что мне теперь… О!»

Северус взял немного летучего порошка и через камин связался с аврорами.

— Да?

— Могу я поговорить со стажёром Тонкс, пожалуйста?

***

В тот вечер Гарри отправился на отработку с некоторым чувством тревоги. Погулять на улице, даже всего час, было замечательно, но теперь Гарри не знал, как быть с Мастером зелий. Рассердился ли тот, что Гарри хотел улизнуть? Накажет ли за непослушание? Почему он всё же выпустил Гарри на улицу? Чего вообще хотел этот человек?

«Чёрт, ненавижу сюрпризы. Хотя… погулять было приятно».

Пожалуй, всё будет хорошо. Разозлись Снейп на самом деле, он же ни за что не выпустил бы Гарри, даже если бы тот и просился?

Собравшись с духом, Гарри постучал в дверь, услышав приглашение войти, шагнул вперёд и замер на пороге.

— Подойдите сюда, — Северус указал туда, где Гарри раньше писал строки, хотя теперь там не было стола. Гарри прошёл, куда ему сказали, и встал перед столом, за которым сидел Мастер зелий.

«Значит, у меня неприятности».

Он встретил взгляд Снейпа так спокойно, как только мог, но чувствовал, что нервозность нарастает по мере того, как затягивается молчание.

— Итак, что вы можете сказать в своё оправдание?

Что Гарри мог сказать? Он хотел выйти, но, опасаясь спрашивать и вообще не подумав, что Снейпу есть до этого какое-то дело, просто пошёл? Почему-то это казалось не совсем правильным, когда декан смотрел на него сверху вниз.

«И он отпустил тебя. Ты должен был спросить».

Голос, прозвучавший в голове Гарри, был удивительно похож на Гермиону.

«Я не люблю просить о чём-то. И откуда мне было знать, что он позволил бы мне?»

Гарри не знал, как ответить на вопрос профессора.

— Посмотрите на меня, Поттер, — приказал Мастер зелий. Гарри резко вскинул голову, поняв, что всё это время стоял, уставившись в пол.

«Чёрт, перестань вести себя так, будто ты боишься или подчиняешься. Нет! Ты ненавидишь Снейпа, и он должен убраться из твоей чёртовой жизни, и тебе, чёрт возьми, всё равно, наорёт он на тебя, или влепит больше отработок, или даже выпорет».

Но в действительности почему-то оказалось очень тяжело поднять глаза на декана. Гарри мучительно хотелось опустить голову, чтобы избежать взгляда чёрных глаз профессора, а тот продолжал смотреть на него, просто смотреть, и это одновременно пугало и вгоняло в краску.

— Нечего сказать? Очень хорошо. Тогда в угол. На полчаса, — Снейп указал на угол позади Гарри, подальше от двери, всего в десяти футах от того места, где сидел сам Мастер зелий.

Гарри с тревогой посмотрел на Северуса, затем на угол, затем снова на Северуса.

— Я не отойду от этого стола… Идите.

Гарри пошёл к углу и даже постоял секунду спиной к Снейпу, потом обернулся, и Северус поймал в его взгляде намёк на мольбу.

— Я знаю, вам это не нравится. Может быть, в следующий раз вы спросите у меня вместо того, чтобы ослушаться. Повернитесь.

«Когда-нибудь тебе придётся к этому привыкнуть, ребёнок».

Гарри повернулся, хотя ему казалось, что он снова пишет строки, а Снейп притаился у него за спиной. Но декан действительно не двигался с места, так что это было приемлемо, и напряжение стало не таким сильным, как раньше, когда Снейп стоял позади него. Однако Мастер зелий был прав: ему это совсем не нравилось.

Как и раньше, первые десять минут Гарри провёл, настороженно прислушиваясь к тому, что происходило у него за спиной. Затем, когда нервозность немного улеглась, он начал, вопреки себе, думать о том, как же очутился в такой ситуации.

«Торчу в углу. Снова. Блестяще. Как маленький ребёнок. Полный отстой. Я должен был догадаться, что Снейп узнает, когда я выйду из гостиной. Наверное, проклятые чары наблюдения или что-то в этом роде. И почему, чёрт возьми, я не притворился Роном или Гермионой? Они без подозрений могут видеться с Тео и Блейзом. Дурак. Идиот, дебил, тупица. Надо было просто спросить».

Гарри почувствовал, как его беспокойство снова нарастает при одной только мысли об этом.

«Ладно… плохая идея. А может, и нет. Надо было просто сидеть взаперти, но… Может, он следил за общежитием, а может, и нет. Определённо, надо было просто получше улизнуть. Как угодно. Но это точно отстой».

Как и прежде, у него заныли ноги, но теперь к этому добавилась боль в спине и плечах. Гарри очень не нравилось, что профессор сидит у него за спиной, и полчаса — слишком долго, чтобы справиться с этим. Он оглянулся.

Профессор по-прежнему сидел за столом, над чем-то работая, но, услышав движение Гарри, поднял голову и выжидающе уставился на него.

«Ладно, ладно, я понял».

Гарри угрюмо отвернулся. Возможно, ослушаться Снейпа было не такой уж хорошей идеей.

«Но я уже просто не мог оставаться взаперти! Я чуть не умер!»

«А это намного лучше?»

Опять голос Гермионы, почти насмешливый. Гарри задумался.

«Нет. Но я просто хотел выйти».

Возможно, ему следовало спросить.

«Я не мог! Только не у Снейпа. Чёрт, почему в углу всегда хочется плакать?»

Он до смерти хотел выбраться из угла. Сочетание скуки, тревоги и самобичевания становилось просто невыносимым.

***

Северус исподтишка наблюдал за стоящим в углу Гарри. Мальчишка был явно встревожен, хотя, к счастью, не так напряжён, как во время предыдущих отработок. К тому же в угол он отправился, подчинившись без лишних разговоров.

«Я должен иметь в виду, что для него это более суровое наказание, чем для других учеников».

Умоляющий взгляд Гарри не оставил Северуса равнодушным, и он фактически ненавидел это.

Наконец Северус позвал Гарри из угла, заметив, каким подавленным выглядел мальчик. Что ж, может быть, это его взбодрит.

— Я попросил кое-кого из Министерства навестить вас сегодня. Она должна быть здесь с минуты на минуту. Не берусь утверждать, что она вам обязательно понравится — мне, в частности, нет, но полагаю, у вас найдётся много общего и вам следует получше узнать друг друга. Может быть, она даже научит вас чему-нибудь, если вы ей позволите.

Гарри на мгновение растерялся, потом насторожился.

«Да уж, ещё больше взрослых».

Однако у него не было времени на большее, так как вспыхнул огонь в камине, и появилась молодая женщина (девушка?). Увидев её, Гарри слегка расслабился. Она казалась скорее девушкой, чем женщиной, и её открытое, жизнерадостное лицо и повседневная одежда сказали ему, что она здесь не для того, чтобы