Шрифт:
Закладка:
– В чём беда-то?
– Какой ужас, совпадение прямо, слушай, напряжение скакал всё время. – Бабаич развёл руками. – Напряжение скачок, слушай, камера отключают сразу. Моментально, слушай, темнота и всё. Ничего не видно!
– А резервное питание? Его, как минимум, на полчаса должно хватать, а то и дольше, – со знанием дела сообщил Кирилл.
– Какой питание, слушай? Экономия кругом. Экономия, знаешь. Всё питание давно-давно перегорал. Слушай, какой питание выдержит? У меня холодильники не выдерживают. У людей телевизоры горят. Как теперь человек без телевизор? Без телевизор никак нельзя. – Бабаич горестно покачал головой. Лида еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться. – Ой, что будет, слушай, что будет?!
– Ну, что будет? Снесут забор, а потом и ваши Зяблики как гнездо либерализма. – Кирилл ухмыльнулся и провёл ладонью по горлу. Это Лиде уже совсем не понравилось. Её подозрения росли с каждой минутой.
– Снесут? Куда снесут, слушай? Нам нельзя снесут! У нас тут жизнь, бизнес у нас.
– Бизнес? Это что за бизнес такой, на заборе разное писать?
– Я на заборе не писал, я магазин торговал, за что меня снесут, слушай?!
– Никто разбираться не будет. Да и вид у тебя подозрительный, настоящий пацифист.
– Зачем обижаешь, слушай? Таким словом нельзя приличный человек называть! – Бабаич, похоже, всерьёз обиделся, аж ногой топнул.
– Пацифист – это тот, кто за мир, против войны, – поспешила пояснить Лида.
– Я не пацифист! – вскричал Бабаич.
– То есть ты за войну, против мира? – Кирилл строго посмотрел на Бабаича и прищурился.
– Да! Я за и против, – после секундной паузы пролепетал испуганный Бабаич.
«Ни дать, ни взять начальник службы внешней разведки, – глядя на Бабаича, подумала Лида, вспомнив приснопамятный Совет безопасности. – Зачем же так над стариком издеваться»?
В этот момент Кирилл ей даже разонравился, правда, ненадолго. Смотреть на него всё равно было приятно и интересно.
– А ты не врёшь? На заборе совсем другое написано, а у тебя даже на магазине нужного знака не нарисовано. – Кирилл ухмыльнулся и продолжил гнуть свою издевательскую линию. – Все, кто за и против, рисуют специальный знак, чтоб свои сразу видели, кто пацифист, а кто нет.
– Зачем знак магазин рисовать, слушай? Это на заборе знаки пишут, понимаешь, на магазин только вывеска. – Бабаич нахмурился. – Название, слушай.
– Ну, как знаешь, тебе виднее. – Кирилл пожал плечами.
– А Кунцов? – спросил Бабаич с надеждой в голосе.
– Чего Кунцов?
– Он где?
– А без Кунцова никак?
– Конечно никак, совсем никак без Кунцов. Кунцов фамилия, слушай, ну, ты понимаешь. Все знают только Кунцов. Забыл слово, – Бабаич ненадолго призадумался, – бренд, вот. Все говорят только Кунцов. Администрация, район, область, участковый, слушай, все знают только Кунцов! Им кто не Кунцов, считай, что наш Фархад, никто знать не хочет, слушай.
– Ловко вы тут устроились, как я посмотрю, чуть что сразу за Кунцова прятаться, а у самих ни камеры не работают, ни знаки отличительные не нарисованы. Ну, если что, я тоже немножко Кунцов.
– Это хорошо, что ты тоже Кунцов, – без особого энтузиазма сказал Бабаич. – А он вернётся? Настоящий Кунцов?
– Вернётся ваш Кунцов, не бойся, вернётся и всё за вас решит.
– А когда вернётся?
– Завтра.
– Как завтра?
– Так завтра.
– Это правильно, слушай, что вернётся! Хорошо это. Плохо, что завтра. Значит сегодня вечером всё будет? На заборе безобразие?
– Обязательно будет, с подсветкой. И завтра тоже всё будет, пока ещё ваш настоящий Кунцов придумает, что с этим делать, да порешает все вопросики.
– Ох, и правда, снесут нас, – Бабаич горестно покачал головой.
По дороге к дому, прижимаясь к мощной спине ненастоящего Кунцова, Лида думала, что же теперь ей со всем этим делать? Вдруг он этот, патриот и мракобес? А ведь так всё хорошо складывалось. Что же это за непруха такая? Всего два парня за всю жизнь ей понравились, считай, влюбилась, так один – пособник и бенефициар режима, а второй и вовсе со сломанной головой оказался, если не хуже. Причём, заметьте, оба юристы. Ведь сказал же сразу, мол, не технарь, юридическое образование у него. Чего они там с юристами в нашем Универе делают? Надо у Наташки спросить. А она уж размечталась о мужчине в хозяйстве, губы раскатала, ну хоть посудомойку починил. Кстати, как он узнал, что она сломана? Ну, надо же, везде залез! Даже в гараже пошарился, на машины посмотрел. Точно из органов товарищ. Тут она вспомнила про заначку в спальне, но тут же успокоилась. Вряд ли он без неё в спальне порылся, не успел. Или успел, пока она в душе была? Они же, которые из органов, такие виртуозы обыски делать! В кино сколько раз показывали, заходит этакий Джеймс Бонд к девушке в спальню и сразу находит тайники с оружием и смертельными ядами. Надо будет проверить, всё ли на месте? Наверняка и про тестировщика ей наврал, чтобы бдительность усыпить, а сам и правда с погонами. Не будет же он первой встречной бабёнке секреты Родины про свою работу выдавать. Сидит, небось, где-нибудь у компьютера в Большом доме в бункере, там, говорят, подземных аж семь этажей, врагов режима вычисляет. Вот и попробуй теперь от него избавиться, когда его даже Гундосова боится. Теперь понятно, откуда у жадного марамоя Кунцова все эти покупатели из одной системы, родственничек поспособствовал.
А может и неплохо это всё? Говорят же, всё складывается только к лучшему. Тут она вспомнила, как хорошо ей с ним было ночью и утром, да даже просто кофе с ним пить ей тоже очень понравилось. Живут же как-то вместе люди с разными взглядами на происходящее. Будет она за его спиной с погонами как за каменной стеной. Придётся, конечно, помалкивать, о взглядах своих не распространяться. Как они обычно жёны эти делают? Мол, я вне политики, сама белым лебедем и глазки в угол, чтоб никто вранья не заметил. Зато о собственной работе можно не беспокоиться, стать, наконец, домохозяйкой, варить ему кашу без комков и чистить мундир. Хотя о чём это она? Он же вроде ей о своих серьёзных намерениях ничего такого не говорил, не намекал даже. Боже ж мой! Вдруг у него как у настоящего Кунцова тоже жена и куча детей где-нибудь уже эвакуированы в безопасное место, как у них, у Кунцовых, принято? А с Лидой он тут просто развлекается, служба-то у него
