Шрифт:
Закладка:
В «Моей жизни» архитектор идет под руку с дочерью, говорит с ней о звездах, о том, что даже самые маленькие из них – целые миры – и при этом указывает на небо тем самым зонтиком, которым только что избил своего сына.
Безутешная мать, у которой убили единственного ребенка. Но священник, «подняв вилку, на которой был соленый рыжик, сказал ей: «Не горюйте о младенце. Таковых есть царство небесное» («В овраге»).
Пьесы. «Иванов». Медленной походкой идет Иванов, и от его мертвого прикосновения гибнут женщины, земля глядит на него, как сирота. А он жалуется на свое переутомление, насмехается над «своей гнусной меланхолией», над игрой в Гамлета. Но он не кроток, как Обломов, Иванов в лицо умирающей жене сказал: «Замолчи, жидовка!..» – и бросил смертный приговор.
{Материалы: Тютчев говорил, что «пошлость людская бессмертна», но сама бессмертность – она имеет способность мертвить все, к чему прикасается.
Чувствительней всего для Чехова пошлость. Она врывается в жизнь на каждом шагу и портит все (Айхенвальд, 353, 354).}
Пошлость людская бессмертна. Гамлет.
В одном из писем Чехов говорит (Материалы, 5): «Не дело психолога делать вид, что он понимает то, чего не понимает никто. Мы не будем шарлатанить и заявим прямо, что на этом свете ничего не разберешь. Всё знают и всё понимают только дураки и шарлатаны» (Из письма). Зеркало хладнокровное.
В другом письме Чехов говорит о себе: «свободный художник». Материалы, 6. Из письма Чехова к Плещееву по поводу повести «Жена»: «Я не либерал, не консерватор, не постепеновец, не монах, не индифферентист. Я хотел бы быть свободным художником и – только, и жалею, что Бог не дал мне силы, чтобы быть им. Я ненавижу ложь и насилие во всех их видах, и мне одинаково противны как секретари консисторий, так и Нотович с Градовским. Фарисейство, тупоумие и произвол царят не в одних только купеческих домах и кутузках; я вижу их в науке, в литературе, среди молодежи… Потому я одинаково не питаю особого пристрастия ни к жандармам, ни к мясникам, ни к ученым, ни к писателям, ни к молодежи. Фирму и ярлык я считаю предрассудком. Мое святая святых – это человеческое тело, здоровье, ум, талант, вдохновение, любовь и абсолютнейшая свобода, свобода от силы и лжи, в чем бы последние две ни выражались».
Мы видим, что Чехов – романтик и позитивный романтик. Но что же нам дает право назвать его реалистом?
А во-первых, изображение по-настоящему, объективно, то, что сейчас прочитали: отсутствие тенденциозности. Почему тенденциозность – мешает реализму – искажение реального в угоду тенденции. «Розовые» мужики, конечно, не реальны; «розовые» революционеры тоже. Подход к мужику – барский и народнический. К революционеру и интеллигенту – реакционный (Достоевский) и народнический. У Чехова – третий. {Материалы: Реализм, неприкрашенный, изображающий мужика («Мужики») (Неведомский, 263) и «В овраге» (Неведомский, 265).}
Во-вторых, позитивизм Чехова, отсутствие в нем мистицизма. Все, что говорилось о позитивизме выше. Ни одного фантастического рассказа (Материалы, 7) – хотя десятки святочных. Рассказ «Страхи». Как просто по-докторски (анатом, трупы) объясняет он то, что сначала показалось мистически жутким. Ночью в лесу кричала черная собака – вспоминается фаустовский пес. То дома застал гостя, который пожаловался на пропажу дорогой собаки. В час ночи вагон сам собой катился по рельсам. Встречный мужик объяснил: «На сто двадцать первой версте уклон…»
Из «Три года»:
«– Вы любите жизнь, Гаврилыч?
– Да, люблю. Я химик, мыслю химически и умру химиком».
{Материалы: О немистике. Из «В овраге». Как будто мистическая ночь. Липа спрашивает встречных во тьме:} И «В овраге». Липа:
«– А вы святые? – спросила Липа у старика. – Нет. Мы из Фирсанова».
Лекция вторая
В первой лекции я уже упоминал, что Чехов – в отношении формы сделал очень много. В чем же именно его достижения и новшества?
Чехов писал все, «кроме стихов и доносов»… Но его значение – в трех родах:
1. новелла;
2. драма и
3. письма.
Неудачные романы. Сравнительно малоудачные большие повести: «Три года», «Степь». Но новеллы – изумительны. Мопассан.
Как писал Чехов. Первый период. Легкость. Воспоминания Короленко. «Пепельница» (Измайлов, 160). Медленность, обработка (Измайлов, 164–165).
Работа в лейкинских «Осколках», ограниченность места приучила его сжимать рассказы.
Психологически объяснить значение краткости: почему краткость значит сильное впечатление?
«Кроме романов, стихов и доносов – все виды перепробовал. И повести, и рассказы, и водевили, и пьесы», – писал сам Чехов.
«В сумерках». «Мечты». «Агафья».
«Именины» – перевоплощение в женскую душу.
Повести «Степь», «Дуэль».
«Архиерей», «Палата № 6».
{Материалы: Как писал Чехов? Вначале – необычайно быстро, шутя. «Егерь» – в купальне. Рассказ Короленко о пепельнице.
В письме к Л. Гуревич: «Пишу медленно, с длинными антрактами; пишу и переделываю, и часто, не кончив, бросаю».
В другом письме: «Пишу и зачеркиваю, пишу и зачеркиваю».
В последний период – он уже не писал, а как шутя говорил про себя – «рисовал». (Цветные чернила.)}
{Материалы: Три основные черты:
1. юмор;
2. пейзаж;
3. изображение боли (Неведомский, 255).}
Первое и главное, чего достиг Чехов, и чего до него не умели: краткость, сжатость, сгущенность. NB. Длинноты у Тургенева, Толстого («Анна Каренина»). Значение краткости – особенно для современного городского читателя. Значение недоговоренности: творчество самого читателя.
Эта краткость воспиталась в Чехове работой в «Осколках».
Сравним рассказ из III тома «Агафья» и из Утома «Спать хочется». Материалы: 7, 8.
«Агафья». Герой Савка. Описание – точное, протокольное.
Рассказ начинается со 2-й страницы: «Помню, я лежал…»
Пейзаж.
«– А ты что насупилась, словно тетка тебя родила?»
Пейзаж (364).
«Спать хочется». Т. V, с. 75. Один из лучших рассказов. Тут уж нет описаний. Биографию Варьки и почему она в няньках – читатель узнает из сна Варьки.
Обстановку автор заставляет все время чувствовать приемом лейтмотива: зеленое пятно и тени рисунок панталон панталон…
Переход из сна в явь.
[Прием повторяющихся лейтмотивов в «Спать хочется». Этим опять достигается краткость. Биография героя – в действии, что сближает Чехова уже с новореалистами (тот же рассказ «Спать хочется»). Драматическая форма рассказа (показ).]
Второе: пейзажи. Пейзажи у прежних писателей: пейзажи – ради пейзажа. У Чехова – пейзаж только фон, средство, а не цель.
В одном из писем Чехов говорит: «Описания природы уместны и не портят дела лишь тогда, когда они кстати,
